Верблюды, к которым он их привел, оказались густого красного оттенка с черными кругами вокруг глаз. Четыре. Высокие, крепкие и такие же надменные как Цинь.
— Все мои. Настоящие таджикские, — сказал он отцу. — Будешь заводить собственную связку, покупай таких.
— Я слышал, иногда берут пристяжного на мясо, — сказал отец. — Может, купить пятого?
Цинь сплюнул, два раза обкрутился вокруг себя. Вводил в заблуждение дьявола, если тот оказался рядом и услышал непотребное.
— Запомните, почтенный Лин Цзяо, погонщики не едят верблюжьего мяса. Не выделывают и не продают верблюжьих шкур. Верблюды и погонщики — это единый мир. Со своими общими богами и законами…
Он посмотрел на Клео.
— Мир не меньшего значения и не худшей цивилизации, чем страна ханей Китай, Срединное государство Вселенной.
— Спасибо, брат Цинь, — сказал отец. — Всякая беседа с вами поучительный урок.
— Уроки будут позже, — ответил брат Цинь торжественно. — Тысячи ли через пустыню. Жажда, которая превратит кишки в известь. Огромные мухи, пьющие кровь. Зимник через монгольский перевал Смерти. Бандиты, вырезающие спящих…
Караванщик молитвенно сложил руки, на которых ветерок, пропахший вонью караван-сарая, ремней и кож, чеснока и рыбного соуса, снега и навоза, дыма и мочи, шевелил отвратительные рыжие волосы. В изгибах верблюжьих шей, в надменных мордах с раздувающимися ноздрями вдруг увиделось нечто драконье, таинственное и грозное, сродни ликам в кумирнях, где Клео всегда становилось тревожно от воскурений.
Цинь вдруг заорал на него:
— Взбирайся, малыш, на своего таджика и возвращайся через год богатым и сильным! И делай то, что должно быть сделано… Вперед, малыш! И только вперед!
— Я не малыш, — сказал Клео. — Я уже сообщал вам. Мое имя Лин Цэсу.
— Вот как?
— Караванщик подвыпил, — шепнул отец. И умиротворяюще предложил Циню познакомить их с прекрасными животными.
Первого, небольшого и казавшегося козлоподобным, звали Вонючкой. Второго, покрупнее, — Ароматным. Самый высокий, третий, носил кличку Тошнотворный. А четвертого, более бледной масти, именовали Сладенький. Все семилетки. Лучший возраст, как пояснил Цинь, для тяжелых дальних путей.
Вонючка считался самым выносливым. Ему предназначался груз Циня пачки прессованного чая, шелк, американские сигареты, упаковки с ручными часами, мотки электропроводов, три радиоприемника, пенициллин, противозачаточные средства, вакцины от венерических заболеваний и запаянный бак с виргинским табаком. Груз отца — гвозди, подковы, петли для дверей, замки — по объему меньше, но тяжелее, раскладывался на остальных трех.