– Послушайте, а как, по-вашему, я проклят? Я ведь, с тех пор как здесь появился, убил кучу людей. Значит, если я у этого вашего Бога не вымолю себе прощение, мне придется гореть в аду? Так, по-вашему, получается, да?
– Разве я говорил, что кто-нибудь проклят?
– Хм… То есть мы все попадем в рай?
Иммануил снова коротко взглянул на меня:
– Если вы думаете, что в Царство Небесное кого-нибудь берут против его воли, то… то вы ошибаетесь.
– Так попадем мы все в рай или нет?
– Попадете, попадете… Если только захотите этого.
Я хмыкнул:
– Нужно просто захотеть? И все? Значит, любой маньяк, убийца, совратитель малолетних…
– Если захочет – да. Но как вы думаете – многие ли убийцы и совратители желают Царствия Небесного? Не кажется ли вам, что Царствие Небесное покажется им слишком скучным местом? Ведь там они будут лишены возможности предаваться тем грехам, которым предавались на земле.
– И они попадают в ад?
– У каждого своя собственная дорога. Некоторые люди мечтают именно об аде.
– Что-то не верится.
– И тем не менее это так, – печально покачал головой Иммануил. – Ад кажется им местом, где они смогут осуществить все то, что было им запретно на земле.
– И это им будет дано?
– К сожалению.
– То есть вы хотите сказать, что как бы тот или иной человек ни вел себя при жизни, после смерти он получит именно то, что хочет, и в любых количествах?
Иммануил кивнул.
– Каждому будет дано по вере его, – вздохнул он.
– Это, кажется, откуда-то из Библии? – поинтересовался я.
По губам моего собеседника пробежала странная улыбка.
– Да уж наверное.
– Вы знаете, – произнес Иммануил после непродолжительного молчания. – Недавно один бродяга… такой же бездомный бродяга, как и я… рассказал мне о том, что, по его представлению, чистилище должно представлять собой нечто вроде горы, на вершине которой находится дорога на небо. По-моему, это очень хороший образ. Ведь и взбираться на гору можно с разных сторон, а не только с одной.
– Он тоже чудотворец, как вы? – спросил я. – Творит чудеса где-нибудь по соседству?
– Нет, он именно путешественник. А живет он не здесь, он… Он итальянец.
– Ааа…
Мы помолчали.
– Значит, нет никакой разницы – убивать или миловать, красть или давать подаяние? Все равно каждый получит то, что хочет?
– Вор и дающий подаяние хотят разного.
– Вот именно.
– Есть ли между ними разница? Забудьте об участи, которая их ожидает. Между ними самими есть разница?
– Ну… наверное, да.
– Вот вы и сами ответили на ваш вопрос.
На некоторое время установилась тишина.
– Ладно, – я поднялся, – благодарю за пищу и помощь. Пора мне. Мы с вами занятно побеседовали, но всю эту философию я никогда не любил… Помню, еще в Питере один сектант на улице как-то пристал: «Верите ли вы в Бога, верите ли вы в Бога?..» и еще какие-то дурацкие вопросы задавал… Я с ним даже поболтал, потому что делать все равно нечего было…