А говорил он красиво. И дело было не только в том, что он говорил, но и как он говорил. Когда он умолк, я понял, что был буквально поглощен, зачарован его голосом, его словами, взглядом его карих глаз, его лицом.
– Что же вы? Продолжайте… – попросил я. Он покачал головой.
– Но почему?
– Когда-то, – последовал неохотный ответ, – я дал себе слово никогда больше не читать проповедей.
– Вы были проповедником?
– Давно… Иногда я почти сожалею об этом.
– Почему?
– Человек, убивающий своего брата ради наживы, менее отвратителен, чем тот, кто убивает ближнего ради истины, веруя при этом, что творит добро.
Некоторое время мы молчали. Я размышлял.
– Давно вы тут живете?
– Да я, можно сказать, здесь и не живу. Так, захожу иногда… Передайте мне, пожалуйста, масло… Оно вон в том горшочке… Спасибо.
– Угу…
– Между прочим, – заметил хозяин пещерки, – с теми добрыми людьми, которые привезли вас сюда, был и ваш слуга. Он очень беспокоился о вашем здоровье.
– Да, Тибо… – Я задумчиво кивнул. – Это на него похоже… С ним-то все в порядке?
– Да. Он вас ждет в Севеннской общине.
– Что он там делает? Почему он не здесь?
– Я отослал его, – объяснил святой. – Община – самое ближнее отсюда поселение. Кроме того, Тибо звал в гости один из людей, которые привезли вас. Брат у него там живет… Хлеб лежит вон в том узелке.
– Вот в этом?
– Да.
– Скажите… – Я помедлил. – А можно ли вернуть… память?..
– Вашу прежнюю память? Память сьера Андрэ?
– Да.
– Можно. Но вы уверены, что хотите именно этого? Ведь тогда вам придется забыть то, что вы помните сейчас.
– Это обязательно?
Иммануил кивнул:
– Иначе вы можете сойти с ума.
Я задумался:
– А нельзя как бы… ну хоть частично ее вернуть, что ли?..
– Я думаю, рано или поздно это произойдет само собой.
Господин отшельник разлил содержимое котелка в две глиняные миски, одну из которых протянул мне. Так же была мне выдана и ложка.
Похлебка была вкусной. На поверхности плавали какие-то маленькие черные кусочки. Оказалось, что это поджаренное сало.
Съев пару ложек, я вдруг понял, что проголодался так, как будто не ел перед этим неделю, и нетерпеливо набросился на еду. Таким образом, в нашем разговоре наступила пауза. Отшельник вкушал похлебку с аппетитом, хотя и без такой жадности, как я.
Я полагал, что осилю свою долю в две минуты, но, видимо, недооценил размеры миски. Отшельник уже давно покончил со своей порцией и теперь благожелательно поглядывал на меня. Наконец я почувствовал, что наелся. И посмотрел на отшельника. О чем бы его спросить?
– Поверхность, глубина… ерунда какая-то, вы уж меня извините… Если есть только сейчас, выходит, я – самый обычный рыцарь, увидевший какой-то странный сон… видение… И ничего из того, что я помню, на самом деле не существует? Так?