С каждым кварталом наш отряд все больше становился похож на обычную разбойничью шайку. Только я, Сцевола, Юлий Аттик да еще пяток легионеров, которых я не знал по именам, сохраняли трезвую голову и помнили, зачем мы здесь. Остальные думали только грабеже, женщинах и вине.
Особенно распоясались сирийцы. Они первыми врывались в дома, не расталкивая других солдат, устраивали склоки и потасовки чуть ли не из-за простой глиняной кружки, а если поживиться было нечем, то просто сжигали дом, не обращая внимания, были там мирные жители или нет.
Меня их поведение просто бесило. Я глянул на Сцеволу и Юлия. Те тоже были не в восторге от союзников. Но пока вмешиваться мы не спешили. В конце концов, горе побежденным, разве нет? Этим парням тоже досталось за сегодня и, может, даже побольше нашего. В какой-то степени они заслужили отдых. А отдыхает каждый так, как ему нравится.
В одном из дворов мы решили сделать привал. К этому времени уже почти стемнело, но город хорошо освещался огнем пожаров. Мы устали как самые настоящие мулы. Да и квартал был не из бедных, судя по всему, здесь было чем поживиться. Так что охотники за сокровищами разбрелись по близлежащим домам, а те, в ком усталость победила жажду наживы, устроились в дворике самого зажиточного на вид дома.
Сирийцы, разумеется, отдыхать не торопились. Они, побросав луки и колчаны со стрелами где попало, перевернули вверх дном дом, обшарили все пристройки и уже собирались было запалить все это хозяйство, как один из них заметил в дальнем углу еще один крошечный сарайчик. Торопясь обогнать своих приятелей, он кинулся туда, и вскоре мы услышали его радостный вопль. Остальные что-то лопоча, бросились вслед за ним, и через минуту двор огласился их восторженными криками.
— Не иначе кувшин с дерьмом нашли, — проворчал Сцевола.
Но это был не кувшин с дерьмом. Из сарая вывалились возбужденные сирийцы, таща за ноги двух человек. Пленники кричали и брыкались, но солдаты, не обращая на это внимания, выволокли их на середину двора и рывком поставили на колени.
Пленники оказались почти детьми. Парню было лет тринадцать, девчушке и того меньше. Похоже, брат и сестра. Во всяком случае, мне так показалось. Я почувствовал, как напрягся Сцевола. Мне все это тоже не понравилось.
Парень попытался встать, но сириец ударил его по лицу, и тот опрокинулся на спину. Тут же налетели остальные и принялись избивать пленника. Девчушка что-то кричала, плакала, пыталась хватать солдат за туники, но те даже не замечали ее. Когда парень перестал шевелиться, один из сирийцев схватил его за волосы, приподнял голову и одним движением перерезал пленнику горло. Девочка завизжала и вскочила на ноги. Хохоча солдаты обступили ее. Кто-то рванул на ней платье, обнажив бледное худое тело, и толкнул на землю. Двое тут же схватили ее за щиколотки и развели ноги в стороны. Старший из сирийцев, не переставая весело болтать, принялся снимать кожаный нагрудник.