«Эксперты» вывалили к столу и без ложного стеснения набросились на яства стаей голодных ворон. Стремительность, с которой набивали рты эти холеные «политологи», вызвала у Ирис чувство здоровой брезгливости.
— Ну, за приход либерализма на землю тоталитаризма! — кто-то услужливо налил Ирис рюмку коньяка с резким запахом… — Выпьем за то, чтоб Россия стала такой же свободной державой, как свободная Америка!
Мысли путались в голове… Что за нелепая пресс-конференция? Что за странные тосты? Откуда эти непонятные «эксперты» и «политологи»? В полуразрушенной стране скоро, наверно, будут введены карточки на продовольствие, а тут… этот обильный фуршет… словно пир во время чумы. И тут Ирис вспомнила, что отец ей сказал о том, что в Москве создается Американский Экспертный Совет. И что этот Совет, не более как прикрытие для иностранных спецслужб, для агентов влияния… Судя по всему, то, что сейчас происходило вокруг и с нею, было одним из его отголосков..
Словно стая голодных волков или акул, «эксперты» продолжали уплетать за обе щеки конфеты, мясо, пирожные, сыр, шоколад, селедку, карбонат, виноград, лососину, клубнику, колбасу, и кремовые розочки, и американский яблочный пай с корицей: все это стремительно, вперемешку исчезало в их ртах, и лихо перемалывалось импортной металлокерамикой.
Ирис стало нехорошо. Чтобы не упасть в обморок, она стремглав выбежала в коридор и начала хватать воздух из приоткрытой фрамуги, как рыба, выброшенная на берег. Волны негодования накатили на нее. «Зажравшиеся «прорабы перестройки» доламывают стране спинной хребет, — подумала она. — Мы еще живы, но уже с трудом трепыхаемся в лапах этих хищников, алчно подсчитывающих барыши от своих грязных сделок. Но мы молчим. У нас — комплекс неполноценности жалких «совков», боязнь громких слов и склонность преклонения перед Западом. Кем же мы станем в итоге, если вся эта свора хищников окончательно перевернет нашу страну, как накренившийся и уже зачерпнувший вонючей штормовой пены корабль? Что будет, если мы не переживем этот шторм в открытом море? Нет, мы не пойдем ко дну — нас ждет гораздо худшее: потеря самих себя. Потеря своей сущности. Мы станем ходячей мебелью, дорогой оргтехникой, броскими шмотками, жаростойкими сейфами, арендными договорами, импортными кофейниками, видеосалонами и теплыми ватерклозетами».
Ирис вспомнила, как они познакомились с Робертом на берегу Черного моря, под сенью пальм и лучами жаркого южного солнца. Черноморский заповедник и водопад Джур-Джур, Ялтинский дельфинарий… Она восхищалась интеллектом своего собеседника, который знал об Америке куда больше, чем даже ее отец, ведущий аналитик Старой площади! В молодого черноволосого социолога она была почти влюблена. Да, знала бы раньше о том, где и на каких условиях он черпает все свои знания! Горькое разочарование, осколки разбитых надежд. Тогда, в Крыму, она была молодой и глупой, мечтала о славе и звезд-ности. А разве сейчас она поумнела? Гонорар из рук Роберта за ненаписанную заказную статью обжигал пальцы.