Иерусалимские гарики (Губерман) - страница 11

На первую страницу
есть женщины в русских селеньях –
не по плечу одному.
Мы пружины не знаем свои,
мы не ведаем, чем дорожить,
а минуты вчерашней любви
помогают нам день пережить.
И дух и плоть у дам играют,
когда посплетничать зайдя,
они подруг перебирают,
гавно сиропом разводя.
Встречаясь с дамой тет-а-тет,
теряешь к даме пиетет.
Мужик тугим узлом совьется,
но если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.
Я не люблю провинциалок –
жеманных жестов, постных лиц;
от вялых страхов сух и жалок
любовный их Аустерлиц.
Мы заняты делом отличным,
нас тешит и греет оно,
и ангел на доме публичном
завистливо смотрит в окно.
Блажен, кому достался мудрый разум,
такому все легко и задарма,
а нам осталась радость, что ни разу
не мучались от горя и ума.
В силу разных невнятных причин,
вопреки и хуле и насмешке
очень женщины любят мужчин,
равнодушных к успеху и спешке.
С каждым годом жить мне интересней,
прочно мой фундамент в почву врыт,
каждый день я радуюсь от песни,
что пора, и стол уже накрыт.
Чисто элегическое духа ощущение
мы в конце недели рюмкой лечим,
истинно трагическое мироощущение
требует бутылки каждый вечер.
Люблю величавых застольных мужей –
они как солдаты в бою,
и в сабельном блеске столовых ножей
вершат непреклонность свою.
Под пение прельстительных романсов
красотки улыбаются спесиво;
у женщины красивой больше шансов
на счастье быть обманутой красиво.
Чтобы сделались щеки румяней
и видней очертания глаз,
наши женщины, как мусульмане,
совершают вечерний намаз.
На закате в суете скоротечной
искра света вдруг нечаянно брызни –
возникает в нас от женщины встречной
ощущение непрожитой жизни.
Женившись, мы ничуть не губим
себя для радостей земных,
и мы жену тем больше любим,
чем больше любим дам иных.
По-моему, Господь весьма жесток
и вовсе не со всеми всеблагой;
порядочности крохотный росток
во мне он растоптал моей ногой.
Болит, свербит моя душа,
сменяя страсти воздержанием;
невинность формой хороша,
а грех прекрасен содержанием.
Я прошел и закончил достаточно школ,
но переча солидным годам,
за случайный и краткий азарта укол
я по-прежнему много отдам.
Женщину глазами провожая,
вертим головой мы не случайно:
в женщине, когда она чужая,
некая загадка есть и тайна.
Живое чувство, искры спора,
игры шальные ощущения...
Любовь – продленье разговора
иными средствами общения.
Что я с молоду делал в России? –
я запнусь и ответа не дам,
ибо много и лет и усилий
положил на покладистых дам.
В сезонных циклах я всегда
ценил игру из соблюдения:
зима – для пьянства и труда,
а лето – для грехопадения.
Но чья она первейшая вина,
что жить мы не умеем без вина?
Следующая страница