Вот этот был одним из них. Ноги Лесли стали ватными. Он… Ее живот обдало жаром, когда она попыталась закончить эту мысль. Одновременно с этим она почувствовала страх собравшихся людей, ужас дилера, который вопил, когда его уводили из дома, похоть смертных — смертных? — в комнате, желание, отчаянную жажду. На нее нахлынул поток спутанных эмоций. Вспышки желаний, ужаса, боли затопили тело Лесли, и она покачнулась.
— Их чувства… Мне нужно… — Она схватила Ириала за руку.
— Шшш. — Он поцеловал ее, и все чувства испарились. — Они просто проходят через тебя. Эти чувства не твои. Всего мгновение, и они уйдут.
Обняв Лесли рукой, он повел ее к дивану.
Она глянула на дверь, через которую два парня — откуда они взялись? — увели дилера.
Ириал опустился перед ней на колени.
— Все будет хорошо. Никто снова не причинит тебе боль. Никогда. К остальному ты привыкнешь.
Оцепенев, она молча кивнула, глядя на него так, как ни на кого никогда не смотрела за всю свою жизнь. Ириал мог сделать так, чтобы все было замечательно, правильно, мог сделать ее счастливой. Он был ответом на вопрос, который она забыла задать. Ее тело гудело от приятного напряжения. Чувства, которые проходили через нее, были ужасными, уродливыми — она ясно это осознавала. И когда Ириал забрал их, в ней осталось лишь одно чувство — блаженство. Что-то с тяжелым цветочным ароматом было у Лесли на языке и на губах. Желание. Его. Мое. Оно пело в ее венах, а по телу словно пробегал огонь, ищущий ее сердце, затрагивающий каждый нерв.
И вдруг в голове эхом раздались слова Ниалла: «Главное — выжить. Ты сможешь». Смогу что? И что мне угрожает? Ничего плохого не произошло. Ириал собирался оберегать ее. Заботиться о ней.
— А теперь пойдем. Они упакуют твои вещи, — сказал Ириал и указал на трех женоподобных парней, спешащих вверх по лестнице. Нам нужно убираться отсюда. Подальше от такого количества смертных. И поговорить.
— Поговорить? — Она едва не рассмеялась, потому что «поговорить» было совсем не тем, о чем она думала, глядя, как он стоит перед ней на коленях.
— Все, что захочешь, чтобы сделать тебя счастливой, — добавил он с греховной улыбкой. — Ты оказала мне великую честь, Лесли. Отныне тебе принадлежит весь мир.
— Мне не нужен мир. Мне нужен… — Она наклонилась вперед и положила голову ему на грудь, с ненавистью думая об одежде на своем пути и внезапно взбесившись от вида проклятой ткани. Она зарычала, а потом замерла, осознав, что ее руки уже рвут на нем рубашку, а она издала звук, совершенно ненормальный и такой нечеловеческий, что ей должно быть безумно страшно.