Ириал снова привлек ее к себе.
— Все. Это. Пройдет.
— Я тебе не верю, — прошептала она.
— Мы умирали от голода, поэтому…
— Умирали от голода? — переспросила она. — Мы?
И он рассказал ей, кто он такой, кто такие Ниалл, Эйслинн и Кинан. Он рассказал ей, что все они не люди.
Значит, Сет говорил правду. Где-то в глубине сознания она уже приняла это, но слышать это снова, да еще и так убедительно, было невыносимо. Как же я злюсь! И боюсь. Я… Но ни того, ни другого она не испытывала.
Ириал продолжал говорить. Он рассказал, что у них есть несколько Дворов, и что его Темный Двор живет, питаясь эмоциями. Он сказал, что с ее помощью сможет накормить всех своих фейри, сказал, что она — их спасение, его спасение. Он рассказывал ей о вещах, которые должны были привести ее в настоящий ужас, но, едва она начинала чувствовать гнев или страх, он выпивал их из нее.
— Ну и кем ты являешься в этом Дворе?
— Я здесь главный. Как Эйслинн и Кинан — в Летнем Дворе. — В его словах не было ни капли высокомерия. Он даже казался уставшим.
— А я… — Она чувствовала себя глупо, но ей хотелось знать это, поэтому она должна была спросить: — Я до сих пор человек?
Ириал кивнул.
— И что это значит? Что со мной? Какая я теперь?
— Ты моя. — Он поцеловал ее для пущей убедительности и повторил: — Моя.
— А это значит…
Теперь он выглядел озадаченным.
— Что все, чего бы ты ни захотела, теперь твое?
— Что, если я захочу уйти? Или встретиться с Ниаллом?
— Сомневаюсь, что он будет навещать нас, но ты можешь пойти к нему, если хочешь, — сказал Ириал и переместился на кровати, чтобы снова оказаться сверху. — Как только ты наберешься сил, ты сможешь выходить отсюда, когда пожелаешь. Мы будем заботиться о тебе, защищать тебя, но ты всегда можешь уйти, если тебе этого захочется. После того, как окрепнешь, разумеется.
Но Лесли не хотела уходить. Не хотела и не имела на это сил. Он не лгал — она в это верила, потому что чувствовала в его словах вкус правды. Но еще она знала: что бы он с ней ни сотворил, это заставляет ее хотеть находиться только рядом с ним, а не где-нибудь еще. Осознав это, она на секунду испытала жуткий страх, но он испарился, а на его место пришло такое желание, что она впилась ногтями в кожу Ириала, изо всех сил притянула его к себе, и по ее телу пробежала дрожь страсти.
Когда в комнату вошел Габриэль, Лесли была полностью одета. Она не помнила, как на ней появилась одежда, но это было неважно. Она сидела в кровати, укрытая одеялом, а в руке у нее было яблоко.
— Теперь вспоминай, как есть, — мягко сказал Ириал и нежно убрал волосы с ее лица.