– Рад сделать тебе приятное, но подолью и немного дегтя. Придет день, и ты поймешь, что ввязываться в предприятие под названием «любовь» надо, отдавая отчет, чем все это закончится. В девяти случаях из десяти нет никаких шансов на успех.
– А если все-таки удастся? – мечтательно подняла я глаза к небу.
Впрочем, когда я высказывала эти призрачные надежды, я имела в виду возможное счастье Марка – такого хорошего, умного и умеющего ценить человека, сидящего с ним за одним столиком. А если вернуться ко мне, с Андреем с самого начала все было не совсем безоблачно.
Совсем не безоблачно. Совсем. Когда же это я впервые запихнула голову в песок? Страус из меня не очень. Кажется, я уже лет... м-м-м... пожалуй, пять делаю вид, что у нас с Андреем все в порядке. Почему пять? Может, шесть? Нет, пять. Что же случилось пять лет назад? Ах да, я купила тогда нашу квартиру (слава богу, после кризиса они стоили совсем не так дорого, как сейчас).
Я взяла огромный кредит у «Эф ди ай», потому что больше просто не могла возвращаться в дом, где царила Анна Сергеевна. Думаю, Анна Сергеевна тогда пыталась медленно свести меня с ума. А я работала почти круглосуточно, стараясь закрепить свои позиции на фирме, – Марк уехал, а меня только-только поставили на его место. Колоссальные нагрузки и частые командировки исключали возможность адекватного ответа на выпады свекрови.
– Мой сын не должен отрываться от науки, чтобы тянуть семью.
– Да он ее и не тянет.
– Знаем мы, чем такие, как ты, занимаются в командировках! Надо было думать, прежде чем соглашаться на эту работу!
Такие разговоры Анна Сергеевна могла вести вечно, но пересечь весь город и настигнуть меня на Юго-Западной она не могла. У нее был ревматизм, слава богу. Поэтому я решилась и купила отдельную квартиру в другом конце Москвы. В большом новом доме из разноцветных панелей.
А после переезда я поняла, что Андрей меня ни во что не ставит. До этого я говорила себе: он не думает так на самом деле, он в глубине души меня уважает и ценит, просто ему очень больно. И обидно. Но он начал говорить:
– Права была мама, ты никудышная жена!
– Это я-то? – Мне стало обидно. Впервые услышав такое, я просто ахнула. – И по-твоему, я мало делаю для нашей семьи?!
– В том-то и дело, что ничего не делаешь. Где мой чистый костюм? В чем я должен завтра принимать зачет?
– Я же оставляла тебе квитанцию, надо было забрать его из химчистки!
– Жена должна все это делать сама!
– Я работала до десяти вечера! Все химчистки уже были закрыты!
В принципе этому было объяснение. Пока мы жили с Анной Сергеевной, вопросов с костюмами у Андрея не возникало. Зато остро стоял вопрос моего психического равновесия. Я больше не могла оставаться в ее доме ни на один день.