— Хайби, я занят! — резко бросил он и добавил уже чуть мягче: — Оставь нас… пожалуйста.
Халифа в смятении выскочила в коридор и побрела назад. Что ОН там делает?!
Почему она некстати?
— Так о чем я… ах, да! — князь Исмаил Задейни снова опустился в кресло. — Уважаемый Мохаммед-бей, наши с вами дела могут резко пойти в гору, если мы не будем переманивать поставщиков друг у друга, а попытаемся мирно договориться.
— У нас с вами нет взаимных интересов, Исмаил-бей, — возразил отец Халифы. — Только конкуренция.
— О, вы не правы, — князь опять поднялся, сделав несколько шагов в ту сторону, где только что стояла девушка. — У меня есть невероятный интерес. Ваша дочь… луноликий цветок… Она…
— Она уже помолвлена! — перебил его Мохаммед.
— Как же, как же, — Исмаил хищно улыбнулся. — Младший отпрыск Баранди.
Безвольный сопляк. Такой же никчемный, как и его отец. Вы в курсе, что их семья начинает разоряться?
— Меня это не беспокоит. Неужели вы думаете, что я оставлю свою дочь без хорошего приданого?
— Да-да, конечно! Отцовская забота… Я знаю, для вас важна только магическая кровь. — Он резко обернулся. — Но во мне тоже достаточно магической крови.
— Ваш отец, Исмаил-бей, — холодно произнес Мохаммед, — маггл. Я ничего не имею против магглов в обычной жизни, но традиции нашего рода предписывают строгий генетический отбор.
— Отбор… — насмешливо проворчал князь. — У вас же много детей. Неужели вы не можете один раз отступить от правил и вместо генетической политики предпочесть счастье хотя бы одной дочери?
— Счастье? — Мохаммед прищурился. — О каком счастье вы говорите? Стать частью вашего обширного гарема?
— Это ложь! — вскипел Исмаил. — Клевета! У меня никогда не было большого гарема!
— О, да, четырнадцать женщин — совсем немного. Перестаньте, Исмаил-бей, у меня достаточно осведомителей. Я не позволю моей Халифе стать пятнадцатой наложницей полумаггла.
— Так я для вас недостаточно хорош?! — яростно воскликнул Исмаил. — Конечно, великий Дасэби считает зазорным породниться с жалким полукровкой, удельным князьком Задейни, по ошибке рожденным от колдуньи… — он внезапно осекся, с ненавистью глядя на Мохаммеда. Тот, как ни старался, не смог удержаться от улыбки:
— Заметьте, Исмаил-бей, — не я это сказал.
Князь метнулся к выходу, задевая мебель развевающимися полами расшитого серебром плаща. У дверей остановился, и прокричал, брызжа слюной:
— Вы пожалеете об этом! Вы еще узнаете! Я вам покажу!
Мохаммед медленно поднялся.
— Обычай предписывает всегда быть вежливым с гостем. Но я не потерплю, чтобы гость оскорблял меня в моем собственном доме, да еще в день свадьбы дочери!