Казалось, что с тех пор, когда это произошло, прошло много, много времени.
— Как только я увидела, что Дон ушел, я изо всех сил ударилась лицом о кухонную дверь, словно кто-то держал меня за волосы. Я делала это снова и снова до тех пор, пока кровь не залила мне глаза.
— Как же ты могла такое совершить? — поразилась она.
— Я подумала о Трое, а также и о Лауре, но в основном о Трое, тогда это стало легко, даже приятно. Это было ничто.
Наоми кивнула, словно понимая.
— А теперь и ты скажи мне кое-что, — попросила я. — То, о чем у меня не было времени спросить раньше.
— Да?
— Откуда у тебя появилась такая уверенность относительно Брендана?
Она заколебалась:
— Ты уверена, что хочешь узнать это? Тебе это может показаться…
— Скажи же мне.
— Он рассказал мне, что сделал с Троем. Он сказал, что поступит так же и со мной, если я уйду от него.
У меня перехватило дыхание, в глазах защипало, как только она произнесла это. Я сощурилась от ветра и продолжала идти. Почему-то легче разговаривать о жутких, опустошающих душу событиях во время передвижения, когда глаза зафиксированы на одной точке.
— Он действительно рассказал тебе о Трое?
— Да.
— Почему?
Она пожала плечами:
— По той же самой причине, по какой он хранил веревку, наверное. Какая-то безумная самонадеянность. Мы никогда не сможем узнать о некоторых вещах, да?
— Думаю, нет. Но почему ты не пошла в полицию?
— Я думала о том, что случилось с тобой. У меня не было уверенности.
— Что он сказал?
— Накачал его таблетками и повесил на потолочной балке, оставив там умирать.
— Продолжай.
— Он сказал… — Она оглянулась на меня, затем снова на тропу. — Он сказал, что Трой пытался кричать.
— Что?
— Мой голос понизился до шепота.
— Он пытался произнести твое имя.
Я продолжала шагать. Одна нога перед другой. Трудно понять, как это можно продолжать шагать, когда так невыносимо больно и просто хочется, сложив руки на животе, согнуться, свернуться калачиком и заплакать, как ребенок. Он звал меня, потому что думал, что я скоро приду домой. Я же обещала ему, что буду там. Он, наверное, думал, что я смогу спасти его. Но я опоздала.
— С тобой все в порядке?
Мне удалось что-то пробормотать в знак согласия.
— Думаю, что это могло принадлежать ему.
Наоми вытащила руку из кармана; в ней был зажат браслет из кожи с тремя деревянными бусинами.
— Его?
Я взяла браслет рукой в перчатке.
— Да. С тех пор, как он был еще малышом. Он купил его в Италии, когда мы были там всей семьей. Просто старая дешевая вещь.
Я прижала его к своей щеке, подержала немножко, затем надела себе на запястье.