— Брендан играет со мной. Он положил этот клочок бумаги туда сознательно, чтобы я знала, что ее положили обратно. Но чтобы я знала также, что он положил ее так, чтобы доказать мне, что он и не пытается скрыть, что побывал в моей комнате. — Я отпила следующий глоток вина. — Он послал мне сообщение. В нем было следующее: ты подозревала, что я заглядывал в твою комнату; мне известно, что ты подозревала меня; я хочу показать тебе, что знаю; и также хочу показать тебе, что меня нисколько не беспокоит, что ты знаешь; и еще: я действительно был в твоей комнате, и ты не знаешь, что я на самом деле собираюсь сделать. Вот, и еще кое-что. Я спрятала в книге семьдесят пять фунтов. Это мой тайник.
— Ты что, не могла просто пойти и положить деньги в банк, чтобы потом получать их в банкомате, как все люди? — спросил Ник.
— Это не годится, — сказала я. — Иногда в банкоматах кончаются деньги. Всегда нужно иметь какие-то наличные деньги, припрятав их где-нибудь. Ну и нормальный вор просто взял бы все деньги. А Брендан взял только пятнадцать фунтов. Он дразнит меня. Он пытается пробраться ко мне в голову.
— В твою голову?
— И вот пожалуйста — в каком я положении. Он живет в моей чертовой квартире, а я сижу здесь, описанная с ног до головы, в этом баре.
Воцарилось долгое молчание. Я чувствовала себя комедийным актером, который исполнил свой номер, но над чьими шутками никто так и не засмеялся. Зал замер, стояла гробовая тишина.
— Ничего не могу поделать, — наконец выговорил Ник.
— Что ты хочешь сказать? — спросила я, хотя и знала.
— Не возражаешь, если буду честен?
— Нет, — ответила я, зная, что, если кто-то собирается быть честным, предполагается, что с вами не будут особенно церемониться.
— Знаешь, что я подумал?
— Нет, не имею представления.
— Не подумал, — сказал Ник. — Знаю. Ты все еще влюблена в Брендана.
— Что? — вырвалось у меня. Этого я действительно не ожидала.
— Ты мучаешься им. Ты можешь говорить только о нем.
— Конечно, мучаюсь им, — сказала я. — Он как червь гложет меня. Он изводит меня.
— Точно. Все было прекрасно, Миранда.
— Было, — уныло повторила я. Сейчас наконец он выпил глоток вина.
— Прости, — сказал он.
Мне хотелось наорать на него. Мне хотелось ударить его. И неожиданно мне расхотелось. Я порылась в своем кошельке, нашла двадцатифунтовую купюру и положила ее рядом с пустым стаканом. Наклонилась к нему довольно неуверенно и поцеловала.
— Прощай, Ник, — сказала я. — Время было, похоже, неподходящее.
Я вышла из бара. Еще один из этих неожиданных уходов. А предполагала остаться с Ником на всю ночь у него дома. Именно это и обещала Лауре. Еще одно нарушенное обещание.