Лавка была жесткая, но пол ещё жестче. Морщась от боли и потирая ушибленные части тела особенно досталось одной из них…, я, цепляясь за стену и кряхтя, сумела подняться. Ощущение было такое, будто я и впрямь грохнулась не с лавки, а пролетела, по крайней мере, саженей пять. За окном уже начало светать, Ванька сладко сопел, завернувшись с головой в свое лохматое одеяло, а за моими маневрами внимательно следили две пары глаз — желтые с вертикальными зрачками кошачьи и темные круглые птичьи, в которых тускло отражался отсвет занимающегося дня.
— О, Слав, так это тебе лавры Горыныча покоя не дают? — с фальшивым участием поинтересовался кот. — Записываемся на курсы молодого грача?
Сам Горыныч совершенно несолидно трясся от смеха.
— Прежде всего, молодой грач должен научиться искать червяков! Потом — летать! — ехидно каркнул он. Сладкая парочка заржала. Я кинула в них шапкой, но не попала.
— Ладно, Слав, не сердись, — отсмеявшись, сказал кот. — Ты так крутилась во сне, что просто не могла не свалиться. Мы с Горынычем хотели было поспорить, брякнешься ты или нет, но не вышло.
— Почему? — хмуро поинтересовалась я. Вот ведь заразы!
— Никто не хотел ставить на то, что ты удержишься на лавке, — довольно прохрипел грач.
Я махнула на них рукой. Пусть веселятся.
— А вы мне скажите, — зевнула я, кутаясь в одеяло, — что же это вы меня не разбудили? После полуночи ведь настал мой черед сторожить.
— Да уж ладно, Слав, — великодушно махнул лапой Степка, — мы с Горынычем так рассудили, что нам можно и днем выспаться на Тинкиной спине. А вот вы с Ванькой весь день шагали, устали. Что вас будить, подумали мы. Нам посторожить нетрудно.
Я растрогалась. Ну, надо же, какие заботливые! Не зря они с нами отправились!
Пока я предавалась умилению, кот подобрался поближе, проникновенно заглянул мне в глаза и ласково промурлыкал:
— Ну, так как, отдашь сало?
Увернувшись под язвительным взглядом грача от брошенного мною сапога и нырнув за печь, кот принялся оттуда ворчать. Время от времени можно было разобрать отдельные слова, типа «злые люди», «неблагодарная», «жадина» и тому подобное. Отсмеявшись и вытерев слезы, я покаянным голосом пообещала:
— Степ, всё не отдам, но премия тебе будет.
Обрадованный кот полез из-за печки целоваться. Чтобы избежать Стёпкиных перепачканных в пыли усов, пришлось отправить его проведать нашу лошадку. Затем я разбудила Ваняту, мы наскоро позавтракали остатками вчерашних пирогов, запивая их отваром листьев мяты и малины, я приладила Тинке на спину седло и поклажу, и мы отправились в путь. С собой я прихватила пару торб с отборным овсом из хозяйской кладовки, за что щепетильный Горыныч обозвал меня мародером. Мы с ним немного повздорили, но быстро помирились, когда я сумела доказать, что это вовсе и не мародерство, а лишь скромная контрибуция на общее дело.