Я медленно выпрямилась и огляделась. На меня старательно таращились пять пар глаз: внимательные и спокойные — Якунишны, исполненные заполошного любопытства — служанок, «Ох, бабоньки, а потом она как забормочет чегой-то, как забормочет, аж у меня сердце в груди захолонуло!», испуганные — повитухи. И самое главное — удивленные, сонные, но уже совершенно нормальные светло-карие глаза Зарёнки.
— Ты сама-то встанешь, знахарка? — участливо поинтересовалась хозяйка.
А вот вставать мне совершенно не хотелось. Ну ни капельки! Ладно, хорошо, хоть снова в обморок не брякнулась. А не то сложится добрая такая традиция: поколдовал — а потом полдня лежишь, скучаешь! Ой, а есть-то как опять хочется!
Я чуть не завыла от голода. А у Ваньки, поди, много чего осталось!
— Я пойду, — просипела я. — У меня там мальчик в «Веселом Коне». Мне надо туда, он ещё маленький, может испугаться, что меня долго нет. С Зарёной всё будет в порядке, только с утра придите, я вам для нее снадобье приготовлю.
Подхватила свою суму и заковыляла к выходу. Почему-то он оказался очень далеко. Жена кузнеца с интересом наблюдала за моими перемещениями. Ну и пусть смотрит. Главное — у меня всё получилось!! Я вот сейчас открою потихоньку эту тяжеленную створку — ну какой болван делает дверь в баню как крепостные ворота! — и пойду себе. Только на ступеньке немножко посижу.
— А ну-ка, девочки, помогите, — раздался рядом властный голос, и две здоровенные «девочки» с готовностью надвинулись на меня. Ооооой! Это куда же я лечууууу?!
— Тетенька Ведана Якунишна, да ведь ее сейчас самое главное — накормить, а вы: «пусть поспит»! — в Ваняткином голосе слышалась досада. — Слав, просыпайся скорее! Я тебе смотри что принес! Вку-усно!
Я принюхалась и открыла левый глаз. Подумала и открыла правый.
Ванька сидел рядом со мной. В руках он держал здоровенный кус холодной печеной курицы, источающий дивный аромат. На стоящем поодаль столе стояла глиняная миска, от которой тоже неплохо пахло — жареным луком. Жена кузнеца хлопотала у большой беленой печи, а на лавке у окна рядком — ладком сидели давешние мужички, собственно кузнец и его сынок. Они старательно делали вид, что могут сидеть совершенно прямо. И очень даже просто! Верно, батька? Получалось у них, прямо сказать, неважно. Похоже, они уже успели отметить чудесное выздоровление Зарёны, догнались, так сказать, в своем тесном кругу, а теперь отказывались расползаться по углам, твердо рассчитывая на продолжение празднества.
— Проснулась, Веславушка? — весело спросила Якунишна, отворачиваясь от печки и передавая ухват щуплой девчонке, крутившейся неподалеку. — Сейчас и ушица поспеет, вечерять будем, а то твой братик совсем извелся, волнуется за тебя.