Хауссер вспомнил, как в качестве командира дивизии «Рейх» ходил навещать Гудериана. Тот выглядел ужасно. И дело было даже не в бинтах и синяках, не в гипсе и не в капельнице. Самым страшным для Пауля были глаза танкового гения Рейха. Они были потухшими и безжизненными, словно генерал был при смерти.
Эсэсовец грустно помотал головой, вспомнив, как он спросил о состоянии Гудериана у его лечащего врача. "Стабильное средней тяжести, с тенденцией к улучшению", — это уже тогда удивило эсэсовца. Генерал живой, ну ранило его, ну контузия, но ведь это все пройдет, а мы тем временем победим. И вот в последнем теперь-то Хауссер был не уверен. И понимал причину потухших глаз своего бывшего командира. Если сначала он, было, решил, что это из-за того, что генерал-полковник не сможет принять участие в разгроме Красной армии, то теперь он считал, что Гудериан попросту не верит больше в победу немецких войск. А учитывая обстановку на фронте…
Вчера вечером русские нанесли мощный удар по 24-му танковому корпусу. Тот начал медленный отход. Но приказ на выдвижение на помощь пришел в «Рейх» почему-то только сейчас, когда на часах значилось уже 13–00.
Хауссер был к приказу готов, отдав указание готовиться к выдвижению еще утром. И все еще надеялся, что они успеют помочь. В этом наступлении русские вроде бы не применили свои абсолютно неуязвимые танки, используя лишь только Т-34 и КВ. Пауль грустно усмехнулся. Еще пару недель назад это было совсем не "всего лишь Т-34 и КВ". Но теперь, после уничтожения "Великой Германии"…
В 13–37 моторизованная дивизия СС «Рейх» выдвинулась вслед 10-й танковой дивизии на помощь 24-му танковому корпусу…
10 июля 1941 года
Поле неподалеку от деревни Береза
— Короткая! Огонь! — звон вылетевшей гильзы подстегивает лихорадочный поиск новой цели.
— Цель справа! — немецкий Т-2, пятясь, пытается уйти с поля боя.
— Огонь! — тридцатьчетверка вздрагивает, и очередной танк фашистов пылает.
Бой идет всего полчаса, но каждая минута кажется вечностью. Советские войска уже побеждают…но окончательно еще ничего не ясно. Части 24-го танкового корпуса Вермахта сражаются отчаянно. И эта конкретная часть, на этом конкретном поле — тоже.
А еще час спустя советские танкисты подсчитывали потери. Результаты были не слишком хороши — с одной стороны, задача выполнена, противник отброшен. Немцы потеряли довольно много танков и пехоты. Но и Красная армия недосчиталась пары десятков машин. Несколько можно починить, но таковых немного…
Уже утром, после боя, лейтенант Голенко узнал, что был на краю гибели. И лишь благодаря одному из Т-34 группы прикрытия остался жив. Ну и благодаря летунам, обнаружившим несколько затаившихся танков фрицев, и вовремя сообщивших об этом группе прикрытия. О том, что это были не летчики, а БПЛА, Никита Голенко не узнал никогда.