4-я армия была связана и измотана оборонительными боями и Богданов смог выделить для контрудара только наш полк и сводный отряд — остатки 22-й танковой дивизии. Однако немцы утром 27-го, деморализованные и дезорганизованные ночными атаками и артналётами не смогли оказать серьёзного сопротивления, и нам удалось захватить мост через Ясельду. В обе стороны от него шоссе было густо заставлено сгоревшими и подбитыми грузовиками — обозами немецкой 17-й танковой дивизии. Змея II танковой группы была рассечена на несколько частей, которые теперь судорожно пытались соединиться в единое целое.
Однако в первый день немцы смогли организовать только несколько воздушных налётов на наступающие советские войска. А ночью отряд из нескольких танков и грузовиков с горючим и боеприпасами пытался просочиться к окруженным лесными дорогами, но попал в предусмотрительно организованную нами засаду и был рассеян. Утром на поле боя насчитали четырнадцать немецких танков и бронетранспортёров и восемь наших.
28 июня немцы подтянули артиллерию и пехоту. Мы держались несколько дней, отбив четырнадцать серьезных атак и понеся при этом большие потери. В результате наш командир принял решение отойти к югу. Но мост мы взорвали, и все возможные места для немецкой переправы находились в зоне досягаемости нашей артиллерии".
Вот так, образованием так называемого "Слонимского мешка", и завершился первый этап Белостокско-Минской оборонительной операции. В этих воспоминаниях ярко прослеживается весь гений советского руководства и товарища Сталина, вовремя осознавшего, что полностью не допустить на свою территорию фашистские войска не удастся. Великолепно исполненный "диверсионный акт" с взрывом складов в Брестской крепости фактически спас две дивизии от уничтожения.
Особо стоит также отметить великолепную работу по засекречиванию Особой Армии. Даже советские солдаты не знали о ее существовании и подготовке, более того, даже сейчас, столько лет спустя, в открытом доступе практически отсутствуют данные о формировании Особой Армии, об ее вооружении, дислоцировании до войны. Ее командующий, тогда еще генерал армии Лаврентий Георгиевич Ледников, до сих пор остается фигурой с множеством пробелов в истории его личной и общественной жизни, что может вызывать лишь уважение к методам работы советских специалистов. В то же время, это вызывает так же и сожаление, не давая в полной мере насладиться знанием о становлении одного из лучших военачальников в истории России и Советского Союза.