Гуннар покосился на спящего друга и тихо вздохнул. Он и без него знал, что может потерять обещанные ему земли. Но ведь он никогда не был здесь хозяином… Эти земли всегда принадлежали Розе, и теперь, когда он понял, какая она на самом деле, он не мог отобрать их у нее. Если бы такое случилось, он не смог бы после этого жить в ладу с самим собой.
Когда Роза спросила, не совесть ли мешает ему заснуть, Гуннар солгал. Совесть действительно не давала ему покоя. Но он не вспоминал об убитых им людях и пролитой им крови, он в отчаянии думал о том, что никогда не сможет получить то, чего желал более всего на свете. А желал он покончить с прежней жизнью и больше не убивать за деньги, желал стать хорошим хозяином на собственной земле. Но он не мог завладеть Сомерфордом, не потеряв своей чести. А кем Гуннар Олафсон будет без чести? Он станет таким же, как Майлз де Весси и лорд Фицмортон, станет негодяем.
«Честь — это, конечно, хорошо, Гуннар. Но разве ты можешь ее потрогать или увидеть? Можешь есть ее или пить? Сможет ли она утешить тебя в темноте ночи?» — звучал у него в ушах голос матери.
— Я уже стара, Гуннар, — говорила сыну Гудрен, сидевшая в одной из комнат Кревич-Касла. — Я родила пятерых детей, но выжил лишь ты один. И ты, Гуннар, — единственное, что у меня есть. Мне хочется внуков, сынок. А тебе нужна жена. Без нее ты станешь злобным и раздражительным… как Форкберд. Тебе ведь не хочется этого, правда?
Поскольку Форкберд был самым упрямым и злобным козлом из всех домашних животных его матери, Гуннар заверил ее, что ни в коем случае не хочет быть похожим на него.
— Только жены не очень любят, когда мужья уходят на войну и отсутствуют на протяжении многих месяцев, а иногда и лет, — напомнил матери Гуннар. — Ну какая женщина стерпит такое, матушка?
— А ты спрашивал? — с улыбкой спросила Гудрен.
— Я не спрашивал. И так уже знаю ответ.
— Ну раз ты не спрашивал, значит, ты еще не встретил женщину, с которой хотелось бы связать свою жизнь.
— Что-то я не пойму тебя, матушка… — со вздохом пробормотал Гуннар. — Что ты пытаешься сказать?
Гудрен рассмеялась и обняла своего огромного сына.
— Ты сам все должен понять, — ответила она.
Что бы мать подумала о нем теперь, если бы узнала, что он сходит с ума по норманнской леди, по женщине, которую лорд Радульф считает предательницей? И как бы поступила Роза, если бы вдруг стала его женой, а он бы ей заявил, ч го уходит на войну на несколько месяцев или даже лет? Что бы она ему на это сказала? Рассмеялась бы в ответ? Или с отвращением отвернулась бы от него?