Белокурый красавец Суэйн широко улыбнулся и, не обращая внимания на нападки Айво, принялся встряхивать в ладонях кости. Наконец он бросил их на стол, и тотчас же из груди Рейнарда вырвался душераздирающий стон. Альфред же улыбнулся и вдруг взглянул через плечо на Миллисент. Девушка тут же опустила глаза: она не хотела показывать Альфреду, что наблюдает за ним. На щеках ее тотчас же заиграл румянец, а движения стали неловкими.
Несмотря на румянец, лицо девушки казалось необыкновенно бледным и даже каким-то болезненным. Именно об этом и подумал Альфред, почувствовав, как душу его переполняет нежность. Неужели он сходит с ума? Конечно, Миллисент — очень хорошенькая девушка, но ведь дело не только в этом. Было в ней нечто такое, что заставляло Альфреда постоянно наблюдать за ней, защищать… любить ее. Размышляя о подобных вещах, Альфред чувствовал себя настоящим глупцом.
Что может связывать Миллисент, дочь преуспевающего мельника, с нищим наемником, у которого к тому же изуродовано лицо? Ощущение собственной ничтожности всегда портило Альфреду настроение.
Конечно же, все дело в его лице.
Редкая женщина способна была смотреть на него, не высказывая обидных замечаний. Одни в ужасе шарахались, а на лицах других возникало столь отвратительное выражение жалости, что становилось тошно. Альфред не желал, чтобы его жалели. Ему хотелось, чтобы с ним обращались как с любым другим мужчиной. Норманны оставили на его лице свою печать, и это он мог пережить, а вот против жалости противоядия не было.
Он вспомнил, что в ночь пожара в деревне леди Роза общалась с ним так, словно не замечала его уродства. Она не считала его чудовищем только из-за того, что его лицо обезображено. Леди Роза оценила его помощь, о чем не преминула сообщить, и даже искренне рассмеялась, когда он рассказал смешную историю из своего детства. Неудивительно, что Гуннар Олафсон не мог отвести от нее глаз…
Тут Миллисент снова посмотрела на Альфреда. Ее янтарные глаза казались огромными на миниатюрном личике, а непокорные пряди цвета ореха разметались по плечам. На этот раз Миллисент не отвернулась сразу, и… Альфред заморгал от удивления. А потом она вдруг улыбнулась ему. Поднявшись на ноги, Альфред что-то сказал своим друзьям и направился к девушке.
Она снова что-то шила, но руки ее дрожали, и Альфред понял, что она думает сейчас совсем не о своем рукоделии. Неужели он ее напугал?
И вновь Альфреда охватило ощущение собственной ничтожности. Да, возможно, он действительно напугал Миллисент. Нужно пройти мимо, забыть ее и сделать вид, что она вовсе не всколыхнула в нем чувств, которые он запрятал глубоко-глубоко в своем сердце в тот самый день, когда норманны убили всех его близких.