Постепенно актеры стали расходиться по домам. Их удаляющиеся голоса слышались по аллеям сада и дальше, на улице. С некоторым страхом Мартина заметила, как Фред Баджер появился из своей комнатушки и стал наблюдать за ней… В панике она поспешно направилась в гримерную мисс Гамильтон, где все уже было прибрано и готово на завтра. «Еще минута, — думала девушка, — и я буду в безопасности. Лучше даже запереться. Иначе мне не будет покоя всю ночь… А если я запрусь в гримерной, Баджер решит, что я ушла в отель, и отстанет от меня до утра».
Думая так, она открыла дверь в гримерную и вошла.
Напротив газовой плиты сидел во вращающемся кресле мистер Адам Пул.
Мартина поняла, что дело плохо.
— Извините… — пробормотала она и повернулась, чтобы уйти, но голос Пула остановил ее.
— Войдите, — сказал он. — Я хотел бы с вами поговорить.
«Ну вот, — в отчаянии подумала Мартина. — И этот туда же. Нет, мне надо сматываться куда глаза глядят…»
Но мистер Пул повторил свои слова скорее приказным, чем просительным тоном, и Мартина присела на краешек табурета, в ужасе думая, что ей не придется спать спокойно в эту ночь… «Нет уж, — решила она, — раз такие дела, то как только я смогу выйти, я соберу свои вещи и пойду ночевать куда глаза глядят, хоть в церковь, хоть на вокзал… Только вот церковь может закрыться на ночь, да и вокзал тоже…»
Пул повернулся спиной к девушке и, казалось, что-то изучал на полке перед зеркалом.
— Я с большим удовольствием послал бы все и всех вас к черту, — сказал он раздраженно. — Но получается, что я и этого не могу… Во-первых, надо извиниться перед вами за Беннингтона, ведь он сам вовсе не собирается извиняться…
— Это не так уж важно, сэр… — прошептала Мартина.
— Нет, это важно! — оборвал ее Пул. — Это было просто оскорбительно — и для вас, и для меня…
Мартина была слишком испугана, для того чтобы получить удовольствие от его последних слов…
— Вы, конечно, должны понимать, как все началось, — говорил тем временем Пул. — Вы немножко посмотрели пьесу. Вы поглядели на меня. Опознали, так сказать. Я говорю не с целью польстить вам, но вы могли бы запросто сойти за мою дочь… Лицо, взгляд и все такое… А люди — они все примечают… Итак, вы из Новой Зеландии? Сколько вам лет?
— Девятнадцать, сэр.
— Можете не долбить каждый раз, как попугай, свое «сэр» да «сэр»! Это не по мне. Так вот. Мне тридцать восемь лет, милочка. А двадцать лет назад я был на гастролях в Новой Зеландии — я тогда только что устроился на работу в театр… Со мной был и Беннингтон. И он сразу стал подозревать разное, как только увидел вас и узнал, откуда вы… А уж трепаться он большой мастер. Так что, надеюсь, вы поймете мои обстоятельства и ответите мне прямо и недвусмысленно, кто ваши родители.