Осторожно, поддерживая цепь, чтоб не звякнула, граф приподнялся, пытаясь разглядеть ночных гостей.
Глаза, уже привыкшие к темноте, различили у правого борта темные силуэты. Но сколько их и кто они, Эльсвик не понял.
На корабле явно происходили странные вещи, причем команду в известность не поставили. Две темные фигуры растворились в ночи, причем, без сомнений, уволокли с собой какую-то тяжесть. Остальные направились вперед… К нему. Вернее, не к нему, а, конечно, к капитанской каюте. Эльсвик отпрянул и плотно зажмурился. Шаги приближались. Негромкий разговор по-испански… И вдруг порыв ветра принес аромат тонких духов.
Странная компания прошла мимо, и граф, не утерпев, приоткрыл глаза, повернув голову вслед уходящей незнакомке. Но ничего не увидел, кроме плотного темного плаща, скрывавшего невысокую изящную фигуру.
Женщина? Жена капитана или его дочь? Какая-нибудь пассажирка? Но отчего в такой тайне? Видела ли она его? Вероятно, нет. Женщины по природе своей сострадательны. Или это такая же английская пленница? Но тогда…
Граф не успел додумать, что «тогда», потому что услышал знакомый, отвратительный лязг. Открывали корабельный трюм. Эльсвик сжался, старательно притворяясь спящим и ожидая «медведя», но никто его не тронул, и вскоре на палубе снова установилась мертвая тишина, которую нарушал лишь периодический звон корабельного колокола, отбивавшего склянки.
Ночь подарила Эльсвику загадку и бессонницу. И кое-что еще, но об этом он узнал значительно позднее. А на рассвете «Долорес» подняла паруса и вышла в открытое море.
* * *
Неслышно ступая по мягкой траве, она пробиралась в сторону леса. Где-то поблизости слышались голоса, и тянуло горьковатым дымом.
Тридцать восемь человек унес шторм. Две трети экипажа. Невольно Ирис подумала, что доля остальных, в случае удачи экспедиции, увеличилась втрое. И мысль эта не показалась ей кощунственной. Жестокая мораль этих мест оставила на ней отпечаток. Наверно, не скоро она от него избавится. Если выживет. Но эти мысли занимали ее недолго.
Ирис шла вперед, стремясь уйти как можно дальше от лагеря и от Керби до того, как ее отсутствие заметят и начнут искать. Ей хотелось поразмышлять в одиночестве.
Она снова попала в ловушку. А друзья, меж тем, нуждались в помощи. Ей не везло с самого начала. Вернее, как выразился Волк, «слишком везло». Не раз и не два она могла погибнуть, но с честью выходила из расставленных капканов, а ведь их ставили люди, знавшие в этом толк. Все это можно было объяснить лишь невиданной благосклонностью фортуны. Но цель ее была все так же далека. Сейчас она остро жалела, что нет рядом Харди Мак-Кента и Дика Вольнера. Они остались на корабле Рика. Ирис скрыла от них свое бегство, решив, что в одиночку будет легче ускользнуть от ищеек Родриго де Вальдоро, а жемчужное ожерелье за двадцать тысяч песо навербует ей помощников, сколько нужно и даже больше. Жемчуг был при ней, но на Эспаньолу она могла попасть разве что вплавь. Это кораблекрушение было фатальной неудачей.