День, выбранный Волком, как в насмешку, был ясен и чист. Солнце не жгло, а ласкало кожу. Легкий ветер гнал «Сан-Фелипе» на северо-запад со скоростью шести узлов. Он пел в парусах странные, непонятные песни, от которых на душе у измученной Ирис становилось как-то спокойнее… Внизу, с шелковым свистом, рвалась под форштевнем изумрудная вода.
Испанский священник был молод, худощав и изящен. Он легко взошел на помост и, заметив Беатрис, почтительно кивнул графине. Следом, пошатываясь, вскарабкался отец Дуг. На последней ступени он запнулся и чуть не загремел вниз. Матросы затаили дыхание, но Волк быстро подскочил и поддержал авторитет местного «Святого». Пираты перевели дух, а тонкое лицо испанского священника тронула ледяная, презрительная улыбка.
В глазах Волка, мрачно темневших из-под тяжелых век, тлел страшноватый фанатичный огонь.
– Братья! – воззвал он. – Сегодня у нас великий день! Мы славно потрудились, защищая нашу святую церковь от еретических собак-католиков, и этим деянием искупили множество грехов!
Капитану ответил одобрительный гул. Он перевел дух и заговорил, все более воодушевляясь:
– Отец наш и владыка небесный смотрит на нас и печалится, ибо вместо поклонения ему, Единому, люди кланяются женщине, презренному сосуду греха и, погрязнув в разврате, забывают свои нечестивые молитвы, как коты на помойке, дабы Отец наш небесный не знал утешения в скорби своей. Воистину, терпение Господа велико и неистощимо, ибо видит он скверну, поглотившую мир, и не обрушит на эту зловонную яму громы и молнии! Не карает недостойных новым потопом, ибо милосерден Господь!
В этот раз конец фразы был встречен гробовым молчанием. Береговые братья истово крестились.
– В этот великий день, – загремел с помоста голос проповедника в обвисшей шляпе с целым арсеналом за поясом, – мы собрались, чтобы Господь наш увидел, что не все еще погрязли в ереси. Есть у Него верные сыны. И сегодня мы докажем Ему нашу сыновнюю любовь. Вот здесь, перед вами стоит папист, трижды, семижды проклятый! Он осквернил Святую Веру своими еретическими песнопениями, равно противными и Господу и людям. Что заслуживает этот поганый пес?
– Смерти! – дружно рявкнуло воинство Волка.
– Истинно, братья! – произнес Волк, обводя матросов тяжелым взглядом. – Он заслуживает смерти. Но Святой Отец, который уже семь лет заботится о спасении наших грешных душ, нашел в своем великом сердце искру милосердия даже к этой мерзкой католической собаке.
Толстощекий, грузный человек в рясе с большим трудом пробормотал что-то одобрительное. Отец Дуг уже успел порядком нагрузиться.