Все и всех. И это было страшно.
Впрочем, выбирать не приходилось. Докопаться до конца необходимо. А теперь - тем более! Поскольку, разгадав загадку, он одновременно оправдает и себя, сумеет отмести все подозрения, поставит эту публику на место. Он еще покажет им, кто чего стоит!..
Невский очень не любил, когда кто-либо унижал его, особенно нарочно.Тут уж он и в самой малости нисколько не прощал, боролся жестко. Это он умел.
Директор давеча сморозил глупость, с огорчением подумал Невский. Да, ненастная погода на руку преступнику. И дождь смывает все следы. Но он же их - и оставляет!
Невский припомнил Куплетова и только вздохнул. Тупиковый вариант? Или - и вправду?..
Ладно, поглядим. Кого-то они все равно попытаются сожрать, а уж сломать - так точно.
Его временно (любимое словцо начальников, когда они не знают, что им делать дальше!) разместили в городской гостинице, в двухместном тесноватом номере, скудно обставленном и без особенных удобств: лишь умывальник с холодной водой, а туалет - один на весь этаж.
Дешевле номеров здесь, вероятно, просто не было. Ну, если не считать таких, где спят вповалку.
Но такие мелочи не имели значения. Есть крыша над головой - и ладно. Даже люкс "Интуриста" сейчас, пожалуй, был бы в тягость. Хорошо, хоть не в участок свезли.
А могли бы, между прочим, и оставить в санатории! Куда бы он сбежал?
Вид из окна был подходящий: загаженный и неасфальтированный двор с глубокими и, вероятно, никогда не просыхающими лужами, а тотчас за ним высоченный, бетонный, сверху опутанный колючей проволокой заводской забор.
Не на этом ли как раз заводе и директорствовал еще вчера Мостов?..
А может, это был вовсе и не завод - просто какой-нибудь добропорядочный склад.
У нас ведь любят вечно обносить все заборами, да еще обматывать колючей ржавой проволокой - для солидности и чтоб никто не догадался. Чтобы уважали!..
Да, несуразный получился отпуск, все вверх тормашками, а уж он-то так настраивался, так с нетерпеньем ждал - вот будет лето.
То еще лето!
Вместе с Невским в гостиничный номер вселился еще один жилец маленький, хмурый на вид, чернявый милиционер, лейтенант по фамилии Птучка. Тот самый, что тоже приезжал в санаторий.
Птучка вел себя вполне миролюбиво, но, по распоряжению майора, зорко наблюдал.
Первые три часа прошли в томительном безделии и праздных разговорах: о погоде, о природе, о бабах, о нравах, о спорте, о пятнах на Солнце, о родственниках, об автомобилях, о сельском хозяйстве, о поганом дефиците, о политике и фильмах, о начальниках и казнокрадах, о различных чудесах на белом свете и еще о многом другом, столь же злободневном, без чего никак не может обойтись долгая вынужденная беседа двух людей, абсолютно прежде не знакомых.