Отсчет времени, когда началось формирование личности в России, следует вести со знаменитой Табели о рангах 1722 года, хотя идеи, в ней заложенные, начали внедряться Петром задолго до ее обнародования. Петр, нарушая традиции и преодолевая сословную замкнутость, комплектовал ряды своих сподвижников, как мы знаем, не только из людей «породных» (Голицыны, Долгорукие, Шереметевы), но и из бывших холопов (Курбатов, Ершов), посадских (Макаров) и иностранцев (Ягужинский, Брюс).
Когда присматриваешься к деяниям Петра и его сподвижников, обращаешь внимание на то, сколь основательно опережал свое время царь идеей всеобщего блага, которой он служил. Из этого отвлеченного понятия соратникам царя было ближе и роднее благо – личное. Суровые меры Петра оказались бессильны преодолеть казнокрадство прежде всего тех, кто вышел из низов. Шереметев, Голицыны и прочие аристократы не были уличены в этом пороке. Князь Матвей Петрович Гагарин, повешенный за казнокрадство, являл собою исключение.
Заслуживает внимания еще одна особенность в формировании личности петровского времени: отношения между вельможами строились не только на принципах родства, как то было в предшествующем столетии, но и не на принципах идейной или духовной близости, как то можно будет наблюдать в начале следующего столетия. Отношения среди новой знати, выдвинувшейся при Петре, строились на иной основе – на взаимной выгоде, то есть на более преходящих мотивах. Каждый действовал за себя и объединялся для совместных действий только в двух случаях: когда политическая комбинация сулила им взаимные выгоды либо когда над ними нависала общая угроза, как то, например, случилось в часы, решавшие судьбу трона после смерти Петра I. Этим определяется суть соперничества сподвижников царя при Екатерине I и Петре II, когда вельмож разделяли не идейные разногласия, а прозаические заботы о власти. Успех сначала сопутствовал Меншикову: он сурово расправился с бывшими своими союзниками Толстым и Девиером, удалил от двора Ягужинского и Макарова, а затем и сам стал жертвой интриг Остермана. Характерная деталь: никто не сделал попытки подать руку помощи ни Толстому, ни Девиеру, как никто не проявил ни малейших усилий, чтобы выручить из беды светлейшего.
Таков был строительный материал, пользуясь которым Петр создавал политическую систему, именуемую абсолютизмом. Она впитывала черты своих строителей, живых людей, с их достоинствами и пороками, и в то же время сама воздействовала на них.
Когда сопоставляешь Меншикова – сподвижника царя с Меншиковым, фактически державшим в своих руках после смерти Петра бразды правления огромной страной, то создается впечатление, что перед нами два разных по масштабам деятеля. В первом случае Меншиков не только энергичный исполнитель воли царя, сдается, что он был единственным, кто брал на себя смелость действовать инициативно, часто предвосхищая его повеления или давая ему советы.