Опять же, полярная ночь. Которая характеризуется полным отсутствием дня.
Поэтому в ноябре и декабре за Полярным кругом условия видимости лишь четыре часа в сутки несколько схожи с сумерками. А все остальное время темно, как у негра за пазухой. Чтобы не сказать больше.
И еще один момент. Касающийся в первую очередь Баренцева моря. В связи с его открытым, фактически океанским характером. Волнение. Хотя это еще мягко сказано. Потому что высота волны в Баренцевом море при северо-западном ветре и состоянии моря в десять баллов (что большую часть года является его обычным состоянием) достигает восьми - десяти метров. Не говоря уже о двенадцатибалльных штормах. Особенно частых в зимнее время.
Глубины и в Баренцевом, и в Белом, и в Карском море находятся в пределах двухсот-четырехсот метров. Даже под самым берегом. Поэтому там, под самым берегом, могут ходить корабли с любой осадкой. Однако каменные банки (чтобы штурман не дремал!) здесь тоже имеются в достаточном количестве. А если учесть, что высота полной сизигийной воды над нулем карты (то бишь, разница между отливом и приливом) в Кольском заливе или в том же Петсамо составляет в среднем три с половиной метра, то даже зеленому гардемарину станет ясно, что дремать штурману не рекомендуется. Категорически…
Слушая Дрозда, Лев Захарович с каждой минутой становился все хладнокровнее и хладнокровнее. Иногда он искоса взглядывал на Жукова, и с удовлетворением отмечал, что командарм яростно шевелит желваками, но молчит. Это хорошо! Значит, будут приняты меры. Решительные. Мехлис за это время успел его неплохо узнать. И был доволен выбором товарища Сталина. Георгий Жуков был единственным человеком, который мог навести здесь порядок. Ну, разве что, за исключением его, Мехлиса.
Поэтому они и сработались…
Флагман второго ранга Дрозд понимал, что сложившаяся ситуация является критической. Не столько для флота, которым он командовал уже полтора года, сколько для него самого. Потому что предыдущий приезд начальника ГлавПУРа в Мурманск (тогда, правда, приезжал армейский комиссар первого ранга Смирнов, а не Мехлис), произвел неизгладимое впечатление на всех североморцев. Тех, кто уцелел…
Валентин Дрозд в Гражданской войне не участвовал. По молодости лет. Однако тоже успел немало. За свои тридцать три года. После окончания Военно-морского училища имени Фрунзе ходил на эсминцах. И штурманом, и минером, и командиром. И постарпомствовал от души. На линкоре «Марат». И повоевал. Тоже от души. В Испании. Целый год водил флотилию эсминцев! В смысле, был советником ее командира. Что на самом деле, сложнее во сто крат. А может, и в тысячу! Учитывая особенности испанского характера. Но, так или иначе, справился. За что и ордена имеет. Ленина и Красного Знамени. Но это делу не поможет… Если что…