Эрих так и замер в дверях. Его взгляд приковала одна из моих любимых картин, работа никому не известного художника с Земли-1, я всегда поражалась его мастерству. Мало того, что тот художник — человек, он умудряется настолько передать свои чувства в полотнах, что иногда это просто пугает. Эрих был словно загипнотизирован, он не мог оторваться от картины. А он еще не видел его чудесных, немного чуждых голографий. Признаюсь, я сама не знаю, откуда берутся такие мастера. У него, того художника, совершенно необыкновенное восприятие окружающей его действительности, я никогда не могла понять, каким он видит мир вокруг себя. Наверное, для него это своеобразная жутковатая сказка. И как он не сошел с ума?
Эрих с трудом освободился от гипнотического влияния картины, и мы пошли дальше. Практически у каждой он так зависал на несколько минут. В такие мгновения он напоминал мне статую самого себя: такой же неподвижный, побледневший, кажется, он практически не дышал.
Я собирала свою коллекцию последний десяток лет. Признаюсь, она того стоила.
— Таллин, а что если мы выставим все это отдельной экспозицией? — Предложил Эрих.
— Только после ремонта, — отмахнулась я.
— Я уже на все согласен! — Засмеялся Эрих. Я недоуменно смотрела на него: мне казалось, что на такую массовую переделку Галереи он согласится только после нескольких часов слезных уговоров. А ему оказалось достаточно просто посмотреть мою коллекцию! Я в шоке…
— А где твои картины? Почему их здесь нет?
— А зачем? — Удивилась я. — Им здесь не место.
Эрих посмотрел на меня так, словно впервые увидел.
— Покажи, — потребовал он. Я, недолго думая, повела его в спальню. Над кроватью я повесила несколько своих самых удачных, на мой взгляд, работ.
На этот раз он не завис. Он просто остановился, как громом пораженный. А я не могла понять, что же его так заинтриговало. Я повесила здесь несколько своих пейзажей. Земля-1, К'авен-дор-ти и Тау Кита. Самые красивые пейзажи самых красивых миров.
— Это прекрасно! — Прошептал Эрих. — А где портреты?
— Какие портреты? — Я склонила голову на бок и пыталась понять, кто ему рассказал о моей тайной страсти.
— Они должны быть, потому что иначе ты бы не просила меня позировать. — Что ж, логичное замечание. — Так ты покажешь?
— У меня их только три, — честно призналась я. — Родителей, Анны и того художника с Земли-1. Пойдем, — я повела его в свою мастерскую. Портреты висели на разных стенах, чтобы могли видеть друг друга. Мне так было необходимо.
Он с невыразимым трепетом смотрел на мою мастерскую. А я не могла понять, почему.