Мы пришли домой уже затемно. Обе луны Атина горели ярче миллионов звезд на темно-зеленом, почти черном небе. Атис и Арин несмело выглядывали из-за высоких, полупризрачных при таком освещении, стеклянных шпилей и металлических зданий. Атин больше похож на видение, какое-то странное, несбывшееся пророчество, почти обещание. У меня нет слов для этого мира. Это Атин.
Мне решительно нечем себя занять. Домработница в очередной раз вымыла все до блеска, так что мой дом теперь больше похож на музей, чем на жилое помещение.
Резким движением руки я отодвинула золотистую штору и наполовину вылезла из окна. Расселась на подоконнике, задумалась. Умные мысли напрочь и с завидным упорством игнорировали мою не в меру умную голову. Нужно что-то делать, только что? Настроение бежать за межзвездным лайнером: точно знаю, что не успею, но нужно делать хоть что-то.
Высокое звездное небо манит, притягивает, обещает. Ни у одного из посещенных мною миров не было такого неба. Такого чистого, темно-зеленого, с тысячами ярких звезд. Почему-то здесь даже звезды кажутся особенными. Огромные, разноцветные звезды в бездне почти черного неба. Обе луны успели спрятаться за шпилями… Интересно, как долго я просидела на подоконнике?
Жажда деятельности не пропала, но перешла на новый смысловой уровень. Теперь появилась жажда творчества! Ну и что с ней делать, спрашивается?!
Я прошла в свою мастерскую, попыталась среди завалов красок, холстов и гор непонятно как попавшего туда хлама найти голографические стержни. Получилось, правда, не сразу, а после получаса тщетных попыток найти хоть что-то. Они оказались на самом дне одного из занятых мною шкафов, как ни странно это звучит.
Я сгребла стержни в охапку и пошла на крышу. Кой-какие мысли меня все-таки посетить успели… Небо! Да, именно небо! Конечно, голографии неба много раз пытался сделать каждый. Некоторые возвели это занятие в ранг искусства, так что и мне захотелось попробовать. Все-таки, голограммы делать элементарно, и первоклассник сможет.
На крыше было прохладно, темно и как-то странно. Разреженный воздух верхних уровней… немного закружилась голова. Ничего, скоро привыкну, минут пять — и я в норме.
Стержни я расставляла долго. Минут по десять возилась с каждым, а с учетом того, что их десяток, это занятие грозилось растянуться на всю оставшуюся ночь. Конечно, такая перспектива меня не вдохновляла, поэтому я взяла волю в кулак и за пятнадцать минут расправилась с оставшимися. Получилось… что-то. Как говорили предки, «если долго мучиться, что-нибудь получится». Как раз такой случай.