– А зачем огород городить? – спросил Драч. – Почему не взять Галея заранее и не предотвратить схватку? Я понимаю, предъявить ему нечего, но вы оперативники, придумайте, создайте предлог для задержания. Оно будет на моей, не на вашей совести. Я продержу его как минимум дней десять… Потом, если ничего не раскопаем, извинюсь…
– Вы не продержите его и трех суток, – прервал прокурора Гуров. – На серьезную провокацию я никогда не пойду, если мы задержим его за драку, то через час на вас обрушится телевидение, на следующий день – журналисты, и к вечеру вас снимут, а киллера освободят.
– Петр Николаевич, где ты отыскал такого чистоплюя? – спросил Драч.
– Лет двадцать с лишним назад на улице подобрал. Он с детства больной, – серьезно ответил Орлов. – Ты, Федул, такой старый, не помнишь, нас в те годы учили: коли не доказано обратное, человек невиновен.
– И сколько же ты, великий сыщик, собираешься людей уложить, чтобы доказать, что убийца есть убийца?
– Значительно меньше, чем генералы, правительство и президент уже уложили в Чечне, доказывая вообще неизвестно что.
– С таким языком и на свободе? – Драч поднялся. – Ну, желаю удачи, сыщики.
– Господин помощник прокурора, – Гуров открыл Драчу дверь, – не волнуйтесь, на свободе я временно, исключительно по недосмотру властей предержащих.
Неожиданно Драч обнял сыщика, на мгновение прижал, затем оттолкнул и вышел.
Гуров расхаживал по своему кабинету, Артем Ермаков лениво шлепал по клавишам, Крячко мастерил из бумаги кораблик.
– Солдат спит, служба идет. – Крячко выставил на стол свое творение. – Артем, хорошо быть подчиненным, скажи? Вторые сутки палец о палец не ударил, сидишь – балдеешь, и совесть ни гугу, помалкивает. Она знает: ты приказа ждешь, начальник рядом, ему с горки виднее.
Артем взглянул виновато, молчал. Гуров остановился рядом с Крячко, сказал:
– Станислав, я про твою совесть вообще никогда не слышал. Достань лист чистой бумаги и ручку.
– Момент, господин полковник, – Крячко открыл папку, выложил ручку. – Выполнено!
– Лейтенант, подождите, может, у вас случайно какая-нибудь завалящая мысль появится.
Ермаков подошел, встал рядом.
– Мне необходимо провести конспиративную встречу у зоопарка. – Гуров нарисовал на листе крестик. – Сколько машин меня «поведут»?
– Наверное, две, – пробормотал Ермаков.
– Одна, – уверенно сказал Крячко, – а через пару минут их станет три.
– Согласен, – Гуров чертил и объяснял. – Сворачиваю на Калинина. Тут, я думаю, они разделятся: одна обгонит, другая останется на хвосте, третья свернет на Герцена, пойдет параллельным курсом. Напротив особняка Морозова я убыстряюсь и тут же ухожу направо, на Воровского…