— Суровцев, — хватая капитана за плечо, крикнул Звягинцев, — ты понимаешь, чем это грозит?! Немедленно восстанавливай связь с «Автобусом». Пошли кого хочешь, но сейчас же, немедленно, иначе танки пройдут по фугасам, как по ковру!
— Я пойду, товарищ майор! — раздался голос тихо стоявшего у дверной притолоки Разговорова. — Я знаю, где «Автобус» с рацией: он в Круглой роще спрятан. И какой провод туда протянут, знаю!
Звягинцеву хотелось выругаться — уже не от злости, а от радости.
— Беги, сержант, беги! — скомандовал он. — От этого сейчас все зависит, понимаешь?
Разговоров исчез, будто его ветром унесло.
— Вдвоем нам здесь незачем быть, — сказал Звягинцев Суровцеву. — Я пойду во вторую. Будем держать связь.
Добравшись до участка второй роты, Звягинцев увидел, что положение там тяжелейшее.
Командира роты на своем месте он не застал. В его окопчике лежал младший политрук, и санитар торопливо перевязывал ему окровавленное плечо.
Пробежав вперед, туда, где залегли бойцы, Звягинцев увидел, что один из вражеских тупорылых танков, ведя огонь то из пушки, то из пулемета, медленно продвигается вперед, по уже разминированному участку, подминая под себя кустарник, колья, мотки колючей проволоки.
Он спрыгнул в окоп, рядом с пулеметчиком. Боец повернул к нему голову, не отрываясь от дрожавших рукояток пулемета. Звягинцев машинально отметил, что лицо его черно от грязи, смешанной с потом.
— В щель бей, в смотровую щель! — истошно крикнул Звягинцев.
Танк приближался. Не отдавая себе отчета, почему он это делает, Звягинцев оттолкнул пулеметчика, перехватил рукоятки и стал вести огонь сам, стремясь попасть в смотровую щель.
Он даже слышал, как шквал пуль барабанит по броне. Но танк неумолимо приближался.
И вдруг Звягинцев почувствовал, что пулемет мертв и он уже бесцельно жмет на гашетку.
Второй номер расчета — молодой боец, тоже с черным лицом, хрипло крикнул над ухом Звягинцева:
— Все, товарищ майор! — и показал на груду пустых пулеметных лент.
Танк был уже метрах в пятнадцати от окопа.
Звягинцев смотрел на танк снизу, и ему казалось, что гусеницы его огромны, еще минута-другая, и они нависнут над окопом.
И вдруг он увидел, как кто-то вблизи, поднявшись из щели, швырнул в танк бутылку. Но не добросил. То ли потому, что до танка было далеко, то ли у бойца не хватило сил, но бутылка просто покатилась по земле. В этот момент наперерез танку метнулся еще кто-то, подхватил с земли бутылку и с расстояния уже нескольких шагов, с силой размахнувшись, швырнул ее прямо в смотровую щель и, рывком бросившись в сторону, упал на землю.