Хилли услышал, как Дэнни Ратклифф с облегчением выдохнул.
— Ставка высокая! — бесстрастно сказал Фариш. — Кто разбивает?
— Ты! — с пьяным великодушием пробурчал Одум.
Фариш, не меняя выражения лица, достал из заднего кармана большой черный бумажник и отсчитал шестьсот долларов двадцатками, которые он положил на край стола.
— Это куча денег, дружок, — сказал Одум.
— Я не твой дружок, — резко сказал Фариш, — у меня только два дружка, вот этот, — он указал на бумажник, — и еще один, двадцать второго калибра. Без моих двух дружков тяжело бы мне в жизни пришлось.
— Папуля, — безнадежным голосом проканючила Лашарон, — ну пожалуйста!
— А ты куда уставился, говнюк?
Хилли подскочил. Дэнни Ратклифф возвышался над ним, злобно блестя своими серебряными глазами.
— Что, язык проглотил? Отвечай, когда с тобой разговаривают, мелочь вонючая!
Хилли оторопело смотрел в глаза Дэнни, не в силах вымолвить ни слова. Вдруг он услышал, как Лашарон сказала негромко, но очень ясно и четко:
— Он просто смотрел со мной книжки.
— Это правда?
Хилли, слишком испуганный, чтобы говорить, торопливо кивнул головой.
— Как тебя зовут, парень? — Это сказал своим грозным голосом Фариш, сверля Хилли единственным глазом.
— Хилли Халл! — не думая, выпалил Хилли и в ужасе закрыл себе ладонью рот.
Фариш сухо усмехнулся.
— Так-то, сынок, — сказал он, — никогда не говори больше того, что тебя заставили говорить.
— А, я, кажется, знаю этого выродка! — воскликнул Дэнни. — Отвечай, у тебя есть брат?
— Да, сэр.
— Сэр? Да как ты смеешь меня так называть? Да я тебя сейчас…
— Остынь, Дэнни, — суховато сказал Фариш. — Что плохого в том, что парень обучен хорошим манерам?
— Люди! — заявил Одум. — Или мы играем, или я пошел. У меня, знаете ли, дел невпроворот.
Но Фариш уже отвернулся от Хилли и нацелился на стол. С оглушительным треском он разбил шары. Первый шар покатился в лузу — хлоп!
Хилли бочком попятился к двери. «Не поднимай глаза, — сказал он себе, — только не смотри ни на кого». Он уже был близок к спасению, когда чья-то рука схватила его за шиворот и подтащила к прилавку. К своему ужасу, Хилли обнаружил, что до сих пор держит в руке экземпляр «Тайн дома скелетов». Он судорожно порылся в кармане, выуживая последнюю мелочь. Но продавец не смотрел на него. Все его внимание было сосредоточено на том, что происходило в зале.
Хлоп! Еще один шар упал в лузу, за ним еще и еще. Зрители замерли. Один из нефтяников громко сказал:
— Черт побери, кто говорил, что этот парень ничего не видит?
Хилли выскочил на улицу. Полуденное солнце обожгло ему глаза. Над городом висело жаркое марево, улица была пустынна и раскалена, как сковородка, но Хилли в панике бросился бежать прямо по ее середине. Только пробежав около километра, он вспомнил, что оставил свой велосипед совсем не там, а почти рядом с «Пул-Холлом». Тихо выругавшись себе под нос, он потрусил назад. Рубашка его промокла от пота, волосы прилипли к шее. Вбежав в аллею, где он спрятал велосипед, Хилли выкатил его из-под акации, вскочил в седло, но не смог попасть ногами на педали и поехал, отталкиваясь от земли ногами. В конце аллеи Хилли чуть не столкнулся с Лашарон Одум, которая, видимо, поджидала его там. Хилли остановился. Лашарон привычным движением подкинула малыша на бедре и посмотрела на мальчика взрослым и довольно недобрым взглядом. Что ей было нужно от него, Хилли не представлял, но боялся и слово вымолвить, а потому стоял перед ней, тяжело дыша.