Алисон, не поворачиваясь, сказала:
— Он каждый день прилетает.
Харриет заслонила глаза от солнца — действительно, между трубой и антенной на крыше стоял краснокрылый дрозд: щеголеватый, с военной выправкой, он косил на них внимательным взглядом. Ярко-алая оторочка крыльев придавала ему сходство с бравым генералом.
— Такой смешной, — нараспев сказала Ида, — послушай, как он поет. — Она сложила губы трубочкой и издала резкий звук, искусно имитируя призывный крик краснокрылого дрозда. Этот звук был не похож ни на жалкое пиликанье его лесного собрата, заканчивающееся сухим покашливанием цкк-цкк-цкк и снова взлетающее вверх рыдающей трелью, ни на отчетливый свист синицы-гаечки и даже на грубый, пронзительный крик сойки. Это был особый, незнакомый, жужжащий, стрекочущий крик, предупреждение об опасности — конгериии! — который резко обрывался на полузадушенной ноте.
Алисон рассмеялась, поднимаясь на колени.
— Смотри, смотри, он слышит тебя!
Действительно, птица внезапно насторожилась, склонила головку набок и стрельнула взглядом в их сторону.
— Ида, позови его еще раз, — попросила Харриет. Ида была известной мастерицей имитировать голоса птиц, она могла изобразить любую, если, конечно, у нее было на то настроение.
— Да, Ида, пожалуйста!
Но Ида только рассмеялась и покачала головой.
— Вы ведь помните, девочки, как он получил свои красные крылья?
— Нет, не помним, — хором сказали девочки, хотя уже десятки раз слышали эту историю. Теперь, когда Харриет и Алисон подросли, Ида все реже рассказывала им свои жутковатые, дикие сказки: про мертвых детей и призраки леса, про енотов с золотыми зубами, что нападали на лежащих в колыбели младенцев и откусывали у них мизинчики «на счастье», про заколдованные блюдца с молоком, которое по ночам превращалось в кровь…
— Когда-то давным-давно, — начала Ида, — жил один уродливый горбун, и он так всех ненавидел, что решил сжечь весь мир. И вот он взял в руку факел и пошел вдоль реки, где жили все звери. Потому как раньше на земле не было речек, речушек и ручейков, а была лишь одна большая река…
Птица вдруг деловито взмахнула крыльями и улетела.
— Вот, полюбуйтесь на него. Не хочет правду о себе слушать. — С тяжелым вздохом Ида взглянула на часы, потянулась и поднялась. — Да и мне пора восвояси.
— Нет, нет, расскажи до конца!
— Завтра доскажу.
— Ну Ида… — протянула готовая заплакать Харриет. Ида Рью медленно пошла к двери, волоча ноги, словно ей было больно наступать на усталые подошвы. — Пожалуйста!
— Имей терпение, — сказала Ида, подхватывая под мышку коричневый бумажный пакет и открывая дверь. — Ждите меня завтра.