Внутри разорванного свертка что-то отсвечивало тусклым беловатым сиянием. Харриет нетерпеливо расширила пальцами дыру и тут же в испуге отдернула руку — ей показалось, что содержимое пакета шевелится, пульсирует в играющем свете тонких лучей. Приглядевшись, она поняла, что весь сверток был забит плотно прижатыми друг к другу маленькими белыми пакетиками, доверху наполненными каким-то порошком наподобие соли или сахара. Она вытащила один, уронив при этом в воду несколько соседних пакетиков. Они не сразу утонули, вначале немного поплавали, как полудохлые рыбы. Разорвав верх пакетика, она с любопытством поднесла его к носу и принюхалась — порошок был не вонючий, он слегка отдавал каким-то химическим запахом, немного напоминающим запах того средства для чистки ванн, которым пользовалась Ида. Ну, что бы это ни было, оно принадлежало ему, а посему должно было подвергнуться уничтожению. Размахнувшись, Харриет метнула пакетик вниз, а потом, не слишком задумываясь о том, почему она так поступает, начала методично опустошать сверток, пока все его содержимое не оказалось в воде.
Сидя в машине, Фариш слегка притих и, казалось, забыл о цели своей поездки. Все время, пока Дэнни вел ее через хлопковые поля, подернутые дымкой утреннего тумана и плавающих над ними пестицидных паров, он тревожно посматривал в сторону брата; Фариш казался совершенно расслабленным. Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и похлопывал по колену в такт уханью радиоприемника, время от времени издавая глубокий, блаженный вздох. Они мчались в сторону города, а из приемника неслись отрывистые вопли какой-то популярной группы. Дэнни вспомнил, как пару лет назад, когда он только что купил «транс Ам», они с Фаришем обожали прыгнуть в машину и помчаться по шоссе куда глаза глядят — один раз доехали до Техаса, в другой раз рванули в Индиану, просто так, наугад, без какой-либо конкретной цели. Что они видели там? Только мелькающие дорожные знаки, да ясное синее небо, да пролетающие мимо деревушки, но все равно, каким прекрасным было то ощущение дороги! И Фариш тогда относился к нему как к брату, а не как к врагу. Дэнни исподволь бросил на него взгляд — Фариш все так же сидел, закрыв глаза, и барабанил пальцами по приборной доске, но только что-то слишком сильно он это делал. С возрастом он все больше начинал напоминать отца — той особенной улыбкой, с которой покойный папаша произносил что-нибудь уничижительное с ненатуральной веселостью, обычно предшествующей взрывам яростной жестокости.
«Непослушник! Непослуш