Харриет поняла, что ничего от нее не добьется. В эту минуту на пороге палаты показался высокий мужчина в белом халате с чемоданчиком в руке.
— Доброе утро, я доктор Бакстер, — сказал он, протягивая Эдди руку. Он выглядел моложе, чем доктор Бридлав, но его макушка уже начинала лысеть. — Я невролог.
— Ах, так. — Эдди подозрительно поглядела на его обувь — спортивные туфли с синей замшевой каемкой.
— Удивительно, что у вас не идет дождь, — непринужденно продолжал доктор Бакстер, усаживаясь и начиная рыться в своем чемоданчике. — Когда я выехал сегодня из дома, по прогнозу ожидался ливень…
— Ну, вы первый врач в этой больнице, кого нам не пришлось ждать целый день, — не очень дипломатично заявила Эдди. Она все еще ела глазами его спортивные, совсем не «докторские» туфли.
— Я выехал из дома в шесть утра, — бодро объявил доктор Бакстер. — Был такой ливень, вы не поверите! Вода — сплошной стеной. Я даже думал, мне придется повернуть назад.
— Вы только подумайте! — вежливо сказала Эдди.
— Ну-с, юная леди, — проговорил доктор, оборачиваясь к Харриет, и вдруг увидел выражение ее лица. — Боже мой! Ты что, испугалась меня, малышка? Я не сделаю тебе больно!
Он тревожно взглянул на нее.
— Знаешь что, давай начнем с вопросов, хорошо? Ты ведь не боишься вопросов, а?
Харриет отрицательно покачала головой.
— Ну вот и славно. Как тебя зовут?
— Харриет Клив-Дюфрен.
— Сколько тебе лет?
— Двенадцать с половиной.
Доктор засыпал Харриет градом вопросов. Сперва он попросил ее сосчитать до десяти, а потом в обратном порядке, улыбнуться, нахмуриться, высунуть язык, следить за его ручкой, не поворачивая головы. Постепенно его тесты становились все сложнее и неприятнее: он засовывал Харриет ложку в горло, чтобы заставить ее подавиться, щекотал ваткой белки глаз, чтобы заставить глаза моргать, острой булавкой тыкал в разные части тела, чтобы проверить болевую реакцию.
Харриет стоически терпела пытки, иногда вздрагивая и невольно ойкая, но мозг ее не переставал работать. Первый и главный вопрос был таков: как заткнуть рот Хилли? Ведь как только он узнает, что Дэнни Ратклифф жив, у него не будет больше оснований молчать о револьвере. Что же делать? Ведь он сразу же притащится к ней домой, как только ее выпишут из больницы, и у него будет миллион вопросов. И что она сможет ответить на них? Что Дэнни Ратклифф чуть не убил ее? Или еще хуже: что теперь она даже не уверена, что это он убил ее брата?
«Ну, нет, — подумала она в панике. — Надо придумать что-нибудь получше».
— А так больно? — спросил доктор, ткнув булавкой ей в щеку.