— Что ты говоришь, детка? Миссис Биггс — премилая старая дама, и к тому же лучшая подруга твоей тети Аделаиды.
— Все равно я ее ненавижу! — упрямо повторила Алисон, возя лист салата кругами по своей тарелке.
— Ну, знаешь, милочка, ненавидеть человека только за то, что он не захотел молиться о твоей мертвой кошке, по крайней мере глупо.
— Интересно почему? Она ведь заставляла нас молиться о том, чтобы Сисси и Аннабел Арнольд выиграли соревнование по художественной гимнастике.
Харриет возмущенно сказала:
— Ну да, и этот придурок мистер Дайл тоже заставлял нас молиться за этих дур. Наверное, потому, что их отец — дьякон.
Алисон осторожно положила вилку на край тарелки.
— Я буду молиться о том, чтобы у них из рук выпали ленты и обручи. А воскресная школа пусть вообще сгорит.
— Девочки, девочки, — рассеянно сказала Шарлот. Ее затуманенному сознанию, было не под силу задержаться надолго на одном предмете и она поинтересовалась: — А вы уже сходили в медицинский центр, сделали прививки от тифа?
Когда от изумленных девочек не последовало ответа, Шарлот продолжала более твердым голосом, укоризненно помахивая пальцем:
— Первым делом в понедельник утром отправляйтесь туда и сделайте прививки. И от столбняка тоже, не забудьте! А то когда все лето бегаешь босиком, купаешься вместе с коровами и тому подобное, надо быть абсолютно уверенным…
Ее голос постепенно затихал и умолк на середине фразы. Харриет и Алисон мрачно переглянулись. Они в жизни не купались вместе с коровами, даже коров-то толком не видели. Их мать снова думала о собственном детстве и путала прошлое с настоящим, и, когда это случалось, девочки не знали, как реагировать.
Ступая как можно тише, чтобы не разбудить мать и сестру, Харриет спустилась в гостиную. Она все еще была в своем воскресном платье с ромашками и в белых носках, ставших от грязи снизу серыми. Было девять тридцать вечера, и в доме уже полчаса, как все спали.
Алисон, в отличие от матери, чья сонливость была вызвана таблетками, была сонлива от природы. Она казалась наиболее счастливой, когда лежала в постели, спрятав голову под подушкой и видя радужные сны, которые, впрочем, никогда не помнила утром. Алисон целый день мечтала о том, как ляжет в постель, и стремглав неслась в спальню, как только на улице темнело. Эдди, которая в жизни не разрешала себе спать больше шести часов в сутки, ужасно возмущало это качество ее старшей внучки. Она не раз водила Алисон в больницу, чтобы сдать анализы на мононуклеоз и энцефалит, но все они показывали отрицательный результат.