— Они совсем сумасшедшие?
— Не то чтобы совсем… В общем, один из них — кто-то вроде проповедника, ходит по дорогам и несет всякую чушь о конце света и о том, что нам пора спасать свои души. А старший брат, Фариш, недавно вышел из психбольницы.
— А почему он там лежал?
— Его по башке ударили лопатой, что ли. Не знаю. Но каждый из них сидел в тюрьме, если хочешь знать, — он заметил, как Харриет взглянула на него, и быстро добавил, — не за убийство, поняла? Кражи машин, грабеж и все такое прочее.
Пем поднял чек и повертел его:
— Так что, малышка, это ваша плата? За тебя и Алисон?
— Да.
— А где Алисон?
— Дома.
— А что она делает? — спросил Пем, наваливаясь локтями на прилавок.
— Смотрит «Темные тени» по телику.
— И она будет ходить с тобой в бассейн?
— Если захочет.
— А у нее есть парень?
— Парни все время ей звонят, — мстительно сказала Харриет.
— Ах вот как? И что?
— А ничего. Ей не нравится с ними разговаривать. Полные придурки.
— А если я ей позвоню? Со мной она поговорит?
Харриет решила сменить тему и спросила:
— А знаешь, что я собираюсь делать этим летом?
— Ну?
— Я хочу проплыть весь бассейн под водой.
Пембертону уже надоело с ней болтать, и он картинно закатил глаза.
— И что потом? Хочешь попасть в передачу «Дискавери»?
— Я знаю, что смогу это сделать. Вчера вечером я задержала дыхание почти на две минуты.
— Эх ты, малышка, — сказал Пембертон и зевнул. — Предупреди меня, когда будешь нырять, а то я не успею вытащить тебя живой.
Харриет провела остаток дня, сидя за книгой на заднем крыльце. Ида, как обычно по понедельникам, стирала, мать и Алисон спали. Она уже дочитывала «Копи царя Соломона», когда Алисон, босая, растрепанная и раскрасневшаяся со сна, вышла на крыльцо в цветастом платье Шарлот. Она устало вздохнула и опустилась на стоящие у крыльца качели, подложила под себя подушки и большим пальцем ноги оттолкнулась от земли. Качели медленно поплыли взад-вперед.
Харриет внимательно посмотрела на сестру, положила книгу на крыльцо и подошла к качелям.
— Ты что-нибудь видела во сне? — спросила она.
— Не помню.
— Очень хорошо; если не помнишь, — значит, видела.
Алисон ничего не сказала. Харриет про себя сосчитала до пятнадцати и вежливо повторила вопрос.
— Да нет же, ничего я не видела.
— Но ты только что сказала, что не помнишь.
— Да отстань ты от меня, хорошо?
— Эй! — негромко позвал тонкий голос со стороны дороги.
Алисон приподнялась на локтях. Харриет, досадуя на то, что ее допрос прервали, повернулась и увидела Лашарон Одум, грязную маленькую девочку, которую она утром встретила в библиотеке. В одной руке та сжимала ручонку еще более мелкого светлоголового создания неопределенного пола, одетого в замызганную рубашонку, едва доходящую ему до пупа, другой поддерживала малыша в подгузнике, который сидел на ее бедре. Они были похожи на маленьких голодных зверьков — любопытных, пугливых и диких. Их бледные глаза светились странным серебристым светом на грязных, темных от загара лицах.