— Дай-ка я теперь поведу, — потянулся Сагайдачный к баранке.
Анна не пустила:
— Товарищ пассажир, прошу сохранять спокойствие!
Вскоре, достигнув центра города, остановилась перед гостиницей.
— Благодарю, товарищ сверхосторожный водитель! — съязвил Сагайдачный, выходя из машины.
В подъезде столкнулся с сыном: на курносом лице озабоченность, под мышкой учебники и тетради, перевязанные резиновой лентой. «Не иначе в цирке раздобыл резину!» — ласково подумал Сагайдачный. И провел ладонью по рыжеватым вихрам:
— Трясешься, Григорий? Нынче у тебя какой экзамен — письменный, устный?
— Да ну его. Письменный. По арифметике, — ответил Гриша. Он попытался изобразить независимость, но она не получалась.
— А ты не тушуйся. Уж коли зовешься Сагайдачным — держись как кремень!
Подошла Анна: успела поставить машину во двор. Оглядела сына, пригладила воротничок рубашки и подтолкнула к дверям: «Иди, не задерживайся. Вечно ты в самый последний момент!»
Когда же поднялись в номер, ласково обняла мужа:
— А теперь рассказывай. Удачно съездил?
— А как же! Именно так и оказалось, как предполагал. Принял участие в обсуждении одной заявки. Не где-нибудь — в кабинете самого хозяина. После он мне даже персональную благодарность выразил. Ну, а вечером успел навестить Колю Морева. Между прочим, та заявка, что обсуждалась, Красовскому, воспитаннику его, принадлежит.
— А на стройку дома съездить успел? — перебила Анна. — Как там дела?
— Дела хороши. Скоро можно будет о прописке думать.
— Жду не дождусь!
Восклицание было естественным, но чем-то оно задело, царапнуло Сагайдачного, и он слегка нахмурился. Анна заметила это и переменила разговор: — Значит, все в полном порядке у тебя?
— Конечно. Все или, во всяком случае, почти все. Да нет, ничего особенного. Я лишь в том смысле, что отсюда двинемся не в Сочи, а в Горноуральск.
— С ума сойти! — сказала Анна. Полуотвернулась и повторила: — С ума сойти!
— Преувеличиваешь. Я сам, как знаешь, не слишком покладист. Но в данном случае.
Он намеревался объяснить ту причину, что побудила его пойти на уступку. Анна, однако, не дала продолжить:
— С ума сойти! Думаешь, я из-за Урала? Совсем не потому. Из-за тебя! Неужели не понимаешь? Дай только повод за кулисами — сразу слух распустят: перестали, мол, в главке считаться с Сагайдачным, с общей меркой стали к нему подходить.
— Да не спеши ты, послушай лучше, — попытался Сагайдачный остановить жену.
Она продолжала, не обращая внимания:
— Пускай даже это вздорный слух, самый вздорный. Все равно нельзя давать повод.
— Глупости, Аня, — отмахнулся Сагайдачный и так поморщился, словно горько сделалось во рту. — С чего ты это все взяла? И вообще, сколько можно?!