Так или иначе, но Глеба в данный момент куда больше волновала проблема с гайками. Покрытые защитным слоем цинка, за минувшие с момента постройки бункера десятилетия в сыром подземном воздухе они все равно корродировали, намертво прикипев к резьбе. Пока Глеб догадался обстучать гайки молотком, чтобы они «стронулись», пока вспомнил школьный курс физики и нарастил гаечный ключ, примотав к нему монтировку, тем самым увеличив плечо рычага, – прошло немало времени. Ссадив пальцы, изматерившись и вспотев, Глеб наконец-то снял тяжелый кожух и устало присел рядом. Ему очень хотелось курить, но сигареты остались на лоджии у Милки.
– Чем быстрее я отсюда выберусь, тем быстрее покурю, – заверил себя Глеб и вновь взялся за инструменты.
Чтобы выволочь из трубы тяжеленный турбовентилятор, ему пришлось обрезать брезентовые ремни с полутора десятков противогазных сумок и связать из них импровизированную бурлацкую лямку. Глеб стонал от натуги, проклиная советскую оборонную промышленность, не жалевшую чугуна и стали на подобные изделия. Когда горловина воздуховода освободилась, в свете фонарика стала видна еще одна решетка, перегораживающая полуметровую в диаметре трубу.
– Это просто издевательство какое-то! – взвыл Глеб, хватаясь за сумку с инструментами.
Пожалуй, борьба с последним на пути к свободе препятствием оказалась самой драматичной и напряженной. В узкой трубе было крайне неудобно орудовать гаечными ключами, а скопившаяся за долгое время пыль мешала дышать и смотреть, забивая нос, рот, глаза, даже уши. Но Экклезиаст был прав, все в этом мире имеет предел и окончание, нашлись они и у решетки.
– Пять минут на отдых – и вперед, – объявил Глеб, растянувшись во весь рост на ящиках возле разобранного воздушного фильтра.
Думать о том, что труба может быть повреждена, попросту заглушена или выведет его не на поверхность, а всего лишь в соседнее помещение, он себе запретил. Не ошибается, как известно, лишь тот, кто ничего не делает.
Глеб полз по железной кишке, упираясь локтями, плечами и коленями в гладкий металл. Он жалел, что не догадался натянуть противогаз. Дышать было совершенно нечем, луч фонарика метался в клубах пыли, забившей воздуховод. Несколько раз возникало неодолимое желание бросить все, вернуться в бункер и ждать Акундина, но Глеб вспоминал о фактически оставленной на произвол судьбы Милке, стискивал зубы и упрямо лез вперед. В голове теннисным мячиком прыгала одна-единственная мысль:
«Я смогу! Я смогу! Я смогу!»
Когда Глеб вместо осточертевшего мельтешения пылинок увидел впереди бархатную темноту, он не сразу понял, что труба закончилась. Судя по всему, воздуховод обрывался в просторном подвале; в углу громоздились старые радиаторы отопления, а ржавые водосточные трубы, как попало сваленные у кирпичной стены, напоминали выводок парализованных удавов. Железная лесенка вела наверх, к приоткрытой двери, из-за которой пробивался дневной свет…