Как только «УАЗ» выехал на трассу Шали – Грозный, Бондарев вызвал по рации прикрытие. И на ближайшем блокпосту к «УАЗу» присоединился бронетранспортер федеральных сил, а уже перед самой Ханкалой колонну догнал БТР с боевой группой майора Мокрушина, оставленный по требованию похитителей в селе Гехи.
В Ханкале Бондарев велел высадить его и Загайнова возле отдела контрразведки, а оставленному за старшего капитану Овчинникову приказал отвезти раненого в санчасть, а тела уничтоженных боевиков определить в морг. От тряски в машине у Хирурга вновь открылось кровотечение. По дороге снайпер несколько раз терял сознание, да и когда его привезли в санчасть, он находился в полубессознательном состоянии. Он настолько ослабел от потери крови и болевого шока, что уже не мог передвигаться самостоятельно, и из машины его пришлось выносить на руках. По той же причине поговорить с ним и даже просто пожелать скорейшего выздоровления у Овчинникова не получилось, и Антон дал себе слово, что обязательно навестит Хирурга в госпитале, когда тот придет в себя. Затем с вымотавшимся за день и от этого злым дежурным майором медицинской службы Овчинников поехал в морг, куда, до опознания и проведения прочих следственных действий, надлежало поместить трупы боевиков. Когда и с этой неприятной, но необходимой процедурой было покончено, Овчинников отпустил своих бойцов, приказав им возвращаться на аэродром, где в свободном ангаре разместились остальные «вымпеловцы», а сам вернулся к отделу контрразведки, чтобы доложить Бондареву о выполнении его приказания. Сделать это можно было и позже, но Антону не терпелось узнать, как и, главное, когда начнутся поиски скрывшихся в Чирийском ущелье террористов.
Перед входом в барак, где располагался отдел военной контрразведки, столпилось около десятка старших офицеров, среди которых Антон разглядел даже одного генерала. Проведенная «вымпеловцами» операция по освобождению зампреда Центризбиркома вызвала большой интерес у командования Объединенной группировкой федеральных сил на Северном Кавказе. Антон решил, что пока представители командования осаждают его начальника вопросами, переговорить с Бондаревым вряд ли удастся, поэтому не стал входить вовнутрь, предпочтя дожидаться полковника снаружи.
Ожидание затянулось на два с лишним часа, но Антон твердо решил не уходить, не переговорив со своим начальником. Наконец через группу толпящихся у входа офицеров прорвался полковник Бондарев. Заметив стоящего в отдалении Овчинникова, он резко и, как показалось Антону, недовольно спросил: