А самое главное: знать и верить, что жить без наркотика — хорошо! БУДЕТ ХОРОШО!!!
Освобождение от зависимости откроет новые радости и наслаждения, новые желания, новые смыслы жизни, новые миры, нового Самого Себя… Освобождайся! И если у тебя еще нет ответа, зачем ты освобождаешься,
знай и верь: ответ зреет, ответ придет —
ради жизни, ради конкретного счастья!
ПРОПИТУУМ МОБИЛЕ
…Мы уходим — а здесь остаются Желания,
да, Желания наши без нас остаются,
как актеры голодные — жаждут вживания,
как в театры, в тела незнакомые бьются…
А тела уже заняты. Пьесы поставлены:
в каждом драма кипит или трагикомедия,
и глаза оглушительно хлопают ставнями,
и тоска тяжелеет, как энциклопедия…
Мир бездомных желаний, сгущаясь, взрывается —
город, небо ночное, кровавое крошево…
Ангел смерти, как кот, по утрам умывается
и родителю-Богу желает хорошего…
О себе нелюбимом
исповедь непьющего алкоголика, некурящего курильщика, несостоявшегося наркомана
Мои задатки обозначились еще в годовалом возрасте.
Малыш я был шустрый, хватал что попадя и в экспериментальных целях немедленно употреблял.
Однажды напился чернил (мама это запомнила), отсюда-то и пошла, возможно, неизлечимая графомания; в другой раз закусил градусником…
Превосходный, всегда наличествующий экземляр для изучения всевозможных зависимостей.
Отсутствие самодостаточности обозначилось очень рано. С первыми проблесками самосознания я обнаружил себя целиком повязанным отношениями — не только с родителями, родными, друзьями, преподавателями и т. д., но и с людьми совсем мало знакомыми и даже совсем не знакомыми.
Боялся малейшего неодобрения, малейшего недовольства мною с чьей бы то ни было стороны — и не потому, что ожидал за этим какого-то наказания, а потому что считал себя обязанным быть хорошим для всех, всем приносить радость и уж, во всяком случае, не причинять никаких неприятностей.
Все время, сколько помню себя, мучим был чувством вины за свою жизнь и должен был доказывать миру и себе, что достоин ее.
Если меня не одобряли и не хвалили ни разу в течение недели — заболевал.
Все, кто мне хоть чуточку нравился, почти моментально возводились в степень кумиров и становились предметами страстного обожания: влюблялся я дико, сходил с ума от восторга, искал встреч, тосковал, жаждал общения снова и снова…
Болезненно привязывался и к животным, и к местам пребывания и прожитым временам, и к прочитанным книгам и просмотренным фильмам, и ко всевозможным вещам, с которыми входил в житейское соприкосновение, и ко всякому ненужному, нелепому хламу… Совсем не умел лишаться, терять, не умел расставаться.