– Не думаю, что меня сможет обмануть побратим человека, спасшего мне жизнь, - и смущенно добавила, - я довольно хорошо разбираюсь в людях,… наверное, пресловутая женская интуиция…
Локис хмыкнул, но комментировать не стал. Выпив отвара, мы пошли спать.
Рано утром меня разбудил грохот в дверь моей комнатушки. Помещение было крошечным - два с половиной на два метра, маленькое окно, дарящее прохладу, выходило в сад, напротив была дверь в комнату. Из мебели: маленький столик, резная вешалка на стене, зеркало в половину моего роста, стул и удобная кровать. Удивительно уютное пуховое одеяло сделало эту ночь просто волшебной, вставать совсем не хотелось. Грохот повторился.
С тихим рычанием, приняв вертикальное положение и шепотом послав нежданный будильник по матушке, я прошлепала к дверям, завернувшись в одеяло. За дверью оказался Лорин, полностью одетый и свежий как огурчик. Мельком глянула в зеркало… мда, я тоже напоминала огурчик… прошлогодний солененький… Тяжко вздохнув, кивнула парнишке:
– Заходи.
Лорин топтался на пороге и смущенно отводил взгляд.
– Ну, что еще? - недовольно выдала я.
– Но ты… вы… же не одета…
Я осмотрела кокон из одеяла, из которого торчали босые пятки, всклокоченная голова и левая рука от локтя до пальцев, поддерживающая одеяло.
– Ну ладно, похоже, соблазнить мне тебя не удалось, - с грустью констатировала я,- может, хоть завтрак нам закажешь?
– Че-го… ик…
– Завтрак, говорю, закажи и рот закрой - ворона влетит!
– Ага… - стремительно краснея, пробормотал Лорин.
Нет, ну надо же быть таким невинным! Скажи я подобную фразу его ровеснику в Москве, получила бы полную раскладку Камасутры на выбор. 'А все-таки здорово он краснеет', - довольно подумала я и ехидно усмехнулась. Настроение повысилось. Видно это про меня сказано: 'Сделал гадость - на сердце радость!' Напевая, начала застилать постель.
Вытряхнув из рюкзака расческу-массажку, стала приводить в порядок свою шевелюру. Разбирая густые темно-русые пряди на три части, я задумчиво рассматривала себя в зеркале. Я не была похожа на местных жителей, было во мне что-то неуловимо чуждое. Мое типично славянское лицо выделялось бы здесь в любой толпе. Но не только это отличало меня от аборигенов. Уверенность в себе эмансипированной горожанки, вот уже шестой год самостоятельно обеспечивающей себя, отличала меня от робких с виду местных женщин, торопливо уступающих дорогу любому лицу противоположного пола. Заплетя косу и перекинув ее через плечо, я занялась своим небогатым гардеробом. Сбросив льняную рубашку, я быстро оделась и, подхватив рюкзак и лук, вышла из комнаты. Лук пришлось завернуть в плащ, т.к. девушка с оружием была здесь редкостью, а привлекать излишнее внимание я не собиралась.