- Все в порядке, Самбо, - сказал он, прижав руку к животу, чтобы умерить боль. - Я тебя вытащу. Ничего не случится...
Эрл покачал головой, удивляясь, почему так трудно дышать; казалось, в комнате не хватает воздуха.
- Не разговаривай, - взмолился Ингрэм. - Ты очень серьезно ранен. - Он с трудом сел. - Лежи, Эрл, лежи.
- Я прекрасно себя чувствую, Самбо, - Эрл попытался улыбнуться, но губы его почему-то стали очень твердыми и холодными. - Я за тобой вернулся. Ты же знал, что я должен вернуться, верно? - Эрл проглотил что-то теплое и густое, застрявшее в горле, и умоляюще повторил, - Ты знал это, правда?
- Конечно, знал, Эрл. - Ингрэм начал беспомощно плакать. - Все это время знал. Лежи, пожалуйста.
- Я не должен был оставлять тебя... Мы же оба армейские... Нужно было помочь... - Эрл снова покачал головой, упрямо борясь с ужасной слабостью. Должен был прийти, Самбо, - сумел выговорить он. Потом вытянул руку вперед и провел по лицу.
- Боже мой! - тихо простонал Ингрэм. - О, Боже, Эрл.
- Не волнуйся... - Эрл поднял голову с пола и посмотрел на негра. Самбо... - Он увидел слезы, текущие по лицу Ингрэма, и его захлестнула печаль. - Я не смог это сделать, - простонал он. - Я не вернулся. Ничего не вышло.
- Ты прекрасно все сделал, - закричал Ингрэм, сполз с дивана и крепко схватил Эрла за руку. - Никто не мог бы сделать это лучше тебя, никто в целом свете.
- Кое-что я умею неплохо, - сказал Эрл, прижавшись щекой к холодному полу. И тоже сжал руку Ингрэма. - Нам никогда не пойти с тобой на бейсбол, Самбо. Никогда.
- Кому нужен этот чертов бейсбол, - голос Ингрэма сорвался. - У нас и так всего было хоть отбавляй, дружище.
Эрл слышал, но ответить уже не мог; свет в комнате угасал и исчез совсем. Теперь уже не было ни черных, ни белых; ничего, кроме покоя, и это последнее, что он почувствовал, прежде чем умереть...
Ингрэм безнадежно смотрел на остекленевшие глаза Эрла, не ощущая рыданий, которые сотрясали все тело, не ощущая ничего, кроме чувства огромной необратимой потери.
Вокруг раздавались какие-то голоса, пол дрожал от топота тяжелых башмаков. Чьи-то руки схватили его, сначала грубо, потом более бережно, и опустили на диван.
Кто-то сказал:
- Он тоже чуть жив.
И другой голос:
- Женщины нет. Нужно организовать поиск. Она не могла уйти далеко.
Старик пронзительно что-то твердил, а чуть погодя раздалось кудахтанье Крейзибоун.
- У цветного парня неплохие манеры, говорю вам. Он вполне прилично держал себя. Зато женщина - сущий дьявол. Хотя моему старику она понравилась. Ему всегда нравились потаскушки. А я всегда была слишком похожа на леди. И требовала с собой хорошего обращения. Он никогда не осмеливался поднять на меня руку. Боюсь, мне придется...