— То есть ты не хотел со мной переспать? — спросила она голосом полным скепсиса.
— Секс не был целью.
— Тебе удалось одурачить меня.
Ему удалось. Снова.
Он скривился:
— Ладно, секс был не единственной целью. Лара, я люблю тебя.
Лара вся словно окаменела. Эти слова… она всегда хотела услышать, как он говорит ей именно эти слова, но почему-то внезапно они показались ей ужасно неправильными. Как она может верить ему? Особенно, когда воспоминание о том, что он слизывал с её руки любовное зелье было настолько ярким. Может, на него это снадобье тоже подействовало? Она-то знала, что по-настоящему любит его, всегда любила, но что, если он попал под воздействие собственной настойки? Что, если все, что случилось после того, как первая капля этой жидкости коснулась его губ, было ненастоящим? Могла ли она быть с ним, зная, что всё это ложь?
— Коннор, что было в том любовном напитке?
Он как-то весь съёжился, и у Лары внутри всё оборвалось. Ну вот. Теперь он осознал, что находится под действием зелья. И будет сопротивляться ему изо всех сил. И его любовь испарится как дым, и она опять останется одна, беззащитная и жалкая, и в этот раз у неё даже не будет слабого утешения, что дескать ничего не случилось; потому что в этот раз кое-что случилось. Так много всего случилось. Но всё это было чародейством, иллюзией. Лишь химерой любви.
— Это специальное снадобье, — повторил Коннор уже произнесённые ранее слова, очевидно пытаясь ввести её в заблуждение. — Секретный рецепт, и всё…
— Коннор!
— Ну… там был сок. И немного воды. И… хм… пищевой краситель.
Лара растерянно моргнула, мысли смешались в голове, и в сердце начала робко расцветать надежда.
— Что?
Коннор смущёно улыбнулся.
— В напитке не было никакого волшебства. Мне просто нужен был предлог, чтобы подступиться к тебе.
— Ты… — Она затихла, не в состоянии произнести ни слова.
Коннор начал быстро говорить, слова переполняли его, как полноводная река, и в голосе звучала такая искренность:
— Я люблю тебя, Лара. Я всегда тебя любил. И всегда хотел быть с тобой. Но моя семья далека от совершенства, и уж конечно не такая, куда хочется ввести свою избранницу. Мои родители, бабушка и дедушка, кузены, мы не всегда в ладах с законом. Когда мы встретились, мне не хотелось впутывать тебя во всё это, но когда дедушка умер, и я осознал, что мои обязанности перед семьей изменятся, ты была единственным человеком, которого я хотел видеть. Я должен был увидеться с тобой прежде, чем вернусь в Чикаго. Не знаю, что я собирался тебе сказать. Я никогда не намеревался делать ничего из того, что случилось, но увидев тебя такую прекрасную и как будто тоже желавшую меня… Господи, оставляя тебя в ту ночь, я чуть не умер, но я не мог дать тебе обещание, которое, я точно знал, не смогу сдержать. Я не знал, когда вернусь, и вернусь ли вообще. Я должен был разобраться с семьёй, объяснить им, что хочу быть законопослушным гражданином, и тогда я стал бы достаточно хорош для тебя.