– Олег, что там?! – не выдержал Ефремов.
– Все в порядке. Выбил стекло в кормовой надстройке. Хочу изнутри осмотреть люк, – комментировал свои действия Муромцев. – Похоже, сюрпризов нет, попробую открыть.
Послышался скрежет люка, а еще через несколько секунд все услышали возбужденный крик Олега Муромцева:
– Она в трюме, уложена в ящики! Но… О нет! Только не это!
– Что там?! – снова крикнул майор Ефремов.
Ждать ответа пришлось недолго. Вскоре над бортом показалась голова Олега Муромцева.
– Большинство ящиков пусты и отброшены в сторону, – сообщил он оперативникам. – Судя по всему, здесь килограммов двести, не больше.
– А где остальные? – послышался голос кого-то из оперативников.
«Спроси у боевика, которого вы застрелили!» – хотел в сердцах ответить Муромцев, но сдержал свой порыв.
– Куда отсюда можно выехать? – проигнорировав глупый вопрос, спросил Муромцев и указал рукой на следы автомобильных шин.
– Обратно в Астрахань, – ответил Ефремов.
– Еще куда?
– Еще в Элисту и в Каспийский, но это уже Калмыкия.
– Каспийский – это что, порт?
– Конечно. Не такого значения, как Махачкала, но тоже портовый город, – растерянно проговорил Ефремов.
– Определенно это след грузовика, – услышал Муромцев голос оперативника, интересовавшегося, куда подевалась остальная взрывчатка. – Не «КамАЗ», колея уже. Какой-нибудь «ЗИЛ» или «газон».
– Сколько отсюда километров до Каспийского? – взволнованно спросил Муромцев у Ефремова.
– Не больше ста.
«Примерно полтора часа езды», – сопоставив расстояние со скоростью грузовика, определил Олег Муромцев.
– Необходимо срочно выяснить, какие корабли выходили сегодня из порта Каспийский в район нефтедобычи. И скорее свяжитесь с полковником Чернышовым, – поторопил он майора Ефремова.
21 сентября, четверг, 10.45
«Татищев» подходил ко второй нефтедобывающей платформе на своем маршруте. Ковалев был доволен, на первой платформе все прошло отлично. С судна выгрузили, а на платформе приняли восемь бочек с дизельным топливом. Во всяком случае, так считали рабочие платформы, принимавшие бочки. И лишь Ковалев и его боевики знали, что вместе с соляркой на платформу попали и двести килограммов пластита, спрятанные в одной из них. Но на палубе сухогруза оставались еще три такие же начиненные взрывчаткой бочки.
…Стоя на палубе верхнего уровня, Павел Чернышов смотрел на приближающееся к платформе судно. Чернышов не знал, как правильно называется то место, где он находится, но по аналогии с морской терминологией называл его палубой. Приближающееся судно с высоты верхнего уровня выглядело совсем небольшим, а может быть, именно таковым и являлось. Чернышов поднял к глазам бинокль, чтобы разобрать название на борту судна, и прочитал: «Татищев». «А ведь я его уже видел, – вспомнил он. – Мы как раз пролетали над этим судном, когда летели сюда на вертолете».