– И он может себе это позволить выходки? – спросил я.
– Магистр много может себе позволить. Любая известная магическая школа или университет мечтают его себе заполучить. В любом королевстве Арланда о нем слышали и озолотят, если он согласится стать придворным магом. Все ждут, когда он остепенится. Но магистр не терпит ничьих указаний и приходит в ярость от попыток контроля своих исследований. Поэтому он отвергает все предложения, да и с церковью у него очень сложные отношения.
Все ясно, фанатик от науки и местный Эйзенштейн.
– Эйнштейн.
Да хоть Эпштейн, все равно фанатик и гений.
– Я вижу, он не сильно любит представителей других направлений магии, – меланхолично заметил я.
Вотр остановился и расхохотался. Потом, покачивая головой, он пошел дальше.
– Да, Влад, это трудно не заметить. Собственно, мой учитель так и попал к нему на стажировку. Однажды магистру пришла в голову идея совместить теорию рунной магии и практику вербальной, хотя это не возможно. Хотел сделать из неуча приличного, как он говорил, мага. Он и взял тогда моего учителя себе в ученики. Прошло больше полугода, прежде чем магистр разочаровался. Упорный человек. Но моему учителю пошло это на пользу. Из студента середнячка он стал одним из сильнейших магов Воды. Если бы мой учитель имел чуть больше силы, то давно стал бы архимагом. А пунктик магистра Колара на счет рунной магии те, кто его знают, стараются не замечать и втихомолку над ним посмеиваются.
Вотр остановился.
– Влад, я очень благодарен тебе за спасение магистра, а благодарность моего учителя наверняка будет огромной. Если тебе что-нибудь будет нужно, обращайся ко мне.
Вот мы и пришли.
Начинаю стучать кулаком в ворота.
– Эй, откройте. Есть кто живой? – поинтересовался я.
– Тебе мертвых было мало? – говорит Матвей за воротами. – Сейчас.
Он ждал и надеялся, хотя предыдущий опыт ему подсказывал, что у меня нет шансов. В груди потеплело. Давно я не испытывал подобное.
– Что стал? – ворчливо сказал открывший калитку Матвей. – Заходи, коли пришел и остальных зови.
Мы зашли на темный двор. Окна корчмы были темны и лишь свет от лампы Матвея освещал двор.
– Пахнет от тебя, Влад, – поморщился Матвей, – давай провожу, помоешься. Доспехи, одежду и оружие оставь на улице. Нечего мне баню поганить.
Надеюсь, у него чистой одежды много.
– Вас это тоже касается, – обратился он к моим спутникам.– Вотр, подожди, сейчас провожу и пойдем перекусим. Надо похоронить? – спросил он Гила.
– Да. Я уже попрощался с Лирой.
– Я этим займусь.
Потом Матвей повернулся ко мне.