Вместе с упирающимся Гилом я подошел к стайке, оживленно обсуждающих что-то, волчиц.
– Ната – это Гил, – я подмигнул девушке, – и он очень нуждается в твоей помощи.
Волчицы уставились на Гила.
– Э может, я э-э пой...
– Не дури. Ната в Белгоре лучшая магиня Жизни, – я снова подмигнул Нате.
Ната с интересом стала смотреть на Гила.
– Ну что ж, больной, пойдем тебя лечить, – она подхватила его подруку и повела к двери.
– Пойдем и мы, котик, – промурлыкала мне на ухо Арна.
– Девчонки ведь обидятся, – я бросил взгляд на улыбающихся волчиц.
Уже утро. Я сутки не спал и впечатлений море. Девчонки, почему вы не обижаетесь? Меня же сейчас уведут.
– Не обидятся, котик, – улыбнулась Арна. – Мы уже договорились, что больше никаких общих безумств. Только по одной. Ната нам с утра похвасталась, да и тебе же будет легче. А ты что, не рад?
– Я, я в восторге, Арна, – я сделал радостное лицо.
– То-то. Охотник сказал.
– Охотник сделал, – бодрячком продолжил я. – Леди, пойдем, я покажу Вам свои гобелены. Тем более, что уже все расходятся.
И под фырканье и смешки девчонок мы отправились на второй этаж.
Мне предстояла очередная миссия.
Глава 12. Кое-что проясняется.
Утро красит. Кого оно только не красит, тем более, что уже полдень. Похоже, у меня появилась новая привычка. Барская привычка. Что ж так на душе хорошо. Выжил, разбогател, выполнил обещание, данное сгоряча прелестной девчонке. Кстати, как она себя чувствует? Утром я решился на пару смелых, для этого мира, экспериментов, в которых вся инициатива принадлежит девушке. Уж очень я устал.
Поворачиваемся набок. Грива иссиня черных волос разбросана по подушке, мордашка закрыта одеялом, у вредное солнце, то есть Хион. Розовая пяточка торчит. Любоваться можно долго, но следственная комиссия уже наверняка работает в городе. Странно, что меня до сих пор не привлекли к разбирательству.
– Арна, зайка, проснись, – тихо говорю я, перебирая чудесные волосы.
– Слушай, ты не дурак волчицу зайкой называть?
А может ей нравится.
– Нет, точно больной.
А что здоровый? Постоянно какая-то наглая мысля или мысли, учат меня жить, часто в извращенной форме.
– Больной.
Повторяешься, "Я".
– Арна, милая, проснись.
– Еще одно слово, Влад и я проснусь, но ты об этом пожалеешь.
Арна перевернулась на другой бок. Так, разумнее всего отстать. Но есть одно большое но. Если волчицы будут продолжать свои отношения со мной, а мой голос при обсуждении данного вопроса никого не интересует, то на роль домашнего пуфика или известного резинового изделия, для оголодавших девушек из этой стаи, я не согласен.