— Отпадет надобность во всем этом, — тихо сказала Мэдди.
— Исцеление собственными силами. Если бы у вас имелся ключ к таким вещам, то лучше бы вам опасаться визита наемных убийц Американской медицинской ассоциации, потому что вы дадите медицине хороший пинок под зад. Не говоря уже о том, что станет с мужским и женским началами.
— Мы навсегда перестанем быть тем видом, каким были, если вирус изменит ДНК Менискуса.
— Серьезно. Если вирусы засеют себя в человеческую ДНК, то его потомки унаследуют эти способности. И эту инфекцию. Как вам нравится такая идея?
— Не знаю.
— Лучше вам подумать об этом, потому что отныне все, что выделаете, не имеет значения. И мне кажется, не вы стоите у руля. Вряд ли вообще кто-нибудь из нас.
Мэдди фыркнула. Берни приблизился к ней вплотную сказал:
— Спросите себя вот о чем: не было ли желание избавиться от мальчиков заговором безмозглых тварей, на который вы повелись? Действительно ли селекционный отбор истребил мужчин, или даже это козни вирусов, намеревающихся лишить нас самого страшного Оружия? И насколько неправдоподобна вероятность того, что вы сейчас частица однополого человечества, которое заживо сожрут крохотные твари, обеспечивающие вам пропитание? Может быть, пора прекратить войну и заключить полюбовную сделку с микропаразитными формами жизни? Не пора ли дать возможность Менискусу стать невестой в белой фате?
— Менискус поглощен игрой.
— Разве?
— По крайней мере его тело.
— Тело? А вы самого Менискуса спрашивали? А вы, Мэдди, все еще поглощены своей игрой? Вот ваше тело. Вы сами-то знаете, что вы такое, доктор Бальдино?
— Мне надо идти. Бог мой, голова просто трещит. Что вы там мне подсыпали в спиртное?
— Только здравый смысл. Что так рано засобирались? Вы еще не слышали моей теории о тайном мировом господстве эскимосов.
Мы вошли в «Калифорнийскую кухню» через черный ход, но внутри стояла непроглядная тьма, и, проверив все, КрайЗглу провела меня в ресторан.
Уселась за столик и спросила:
— Есть хочешь?
— Мамонта бы съела.
— Давай не стесняйся. Я не голодна. Сроду не могла есть на работе.
Я пошла к салатной стойке, но до натуральных продуктов не добралась, поэтому решила проверить, как обстоят дела на кухне. Холодная пицца покоилась под остатками нагревающих ламп, я подняла ее и оторвала кусок. Признаться, ничего вкуснее прежде мне не доводилось пробовать, а я ведь ненавижу пепперони. Еще я обнаружила немного кока-колы, а потом, по настоянию КрайЗглу, наведалась в уборную. Когда я вышла оттуда, она сидела в том же положении, в каком я ее оставила, какая-то притихшая.