Однако, блестяще выполнив основную роль своего плана, советское командование допустило ряд второстепенных ошибок, впоследствии оказавшихся роковыми.
Советское командование, создав до начала военных действий "украинскую" армию, численностью не более 25 000 человек, не прошедшую боевого обучения и мало дисциплинированную, как, впрочем, и вообще вся Красная армия того периода, не учло расходов этой армии на организацию комендантских команд, штабов и различных частей чисто вспомогательного характера, предназначенных для укрепления тыла, чему советская власть, в противоположность Деникину, Колчаку и Врангелю, придавала и придает первенствующее значение. В результате, "украинская" армия, разбитая на ряд мелких отрядов, распылилась по всей Украине, ослабляя боевую мощь советов, и красному командованию пришлось довериться политически неустойчивым и преследовавшим исключительно свои цели повстанческими атаманами. Таким образом из отрядов Махно была сформирована 45-я стрелковая советская дивизия, а из партизанов Григорьева – 44-я дивизия.[2]
В апреле 1919 г. состоялось свидание главковерха Антонова-Овсеенко с Махно, обставленное весьма торжественно.
Беседа Махно с Антоновым была продолжительна.
Садясь в автомобиль, Антонов сообщил спутникам, что Махно еще будет полезен советской власти, а его партизанов надо направить не в Крым, а на казаков и добровольцев.
А Махно в это время задумывался над тем, как бы уничтожить своего опасного конкурента Григорьева.
Дыбенко прибыл в Симферополь в качестве командующего четвертой украинской советской армией, каковым до сих пор считал себя Махно, потребовал, чтобы батько явился к нему.
Махно ввели к Дыбенко, который молча протянул несколько оторопевшему батько, привыкшему к почестям, солидную пачку приказов военного революционного совета республики.
– Для чего это? – осведомился Махно, бегло взглянув на приказы.
– Читать… Вы назначены начальником 45-й стрелковой дивизии, а Григорьев – 44-й такой же дивизии.
Махно сначала хотел отказаться, заявив, что он не нуждается ни в каких назначениях, но услышав о Григорьеве, назначение принял. Дыбенко сделал жест рукой, отпуская Махно.
– Я, товарищ, уже послал вам спецов… До свидания.
Возвратившись к себе "в ставку", где-то возле Цареводаровки (он не любил жить в больших домах, напоминавших ему тюрьму), Махно нашел арестованными присланных из штаба армии для формирования дивизии спецов.
– Кто там под арестом? – поинтересовался Махно.
– Да кто их знает, какие-то спецы,- ответил Гуро.
Бывший капитан генерального штаба Васильев представился Махно как начальник штаба дивизии и попросил разрешения представить остальных товарищей по работе.