, что были и при тебе возле меня. Их было пять человек. Поцепившись, они прощаются со мной и тут же говорят: "Батько, вы нужны делу нашей крестьянской организации. Это дело дорого нам. Мы сейчас умрем, но смертью своей спасем вас и всех, кто верен вам и вас бережет; не забудьте передать нашим родителям об этом." Кто-то из них меня поцеловал, и больше я никого из них возле себя не видел. Меня в это время Лева Зиньковский на руках переносил из тачанки на крестьянские дроги, которые повстанцы достали (крестьянин куда-то ехал). Я слыхал только пулеметный треск и взрывы бомб, то люйсисты преграждали путь большевикам. Это-то время мы уехали версты 3-4, перебрались через реченку. А люйсисты там умерли.
После мы заезжали на это место, и крестьяне села Стародубовки, Мариупольского уезда, показали нам в поле могилку, в которой они, крестьяне, похоронили наших люйсистов. И по сию пору вспоминая этих простых честных крестьян-борцов, я не могу удержаться от слез. Я все же должен сказать тебе, дорогой мой друг, что это меня, как бы, вылечило. В тот же день к вечеру я сел в седло и вышел из этого района.
В апреле месяце я связался со всеми своими частями, и тем. которые были недалеко от меня, велел сгруппироваться на Полтавщине. К маю месяцу я сгруппировал на Полтавщине Фому Кожина и Куриленко. Это составило более 2 000 сабель одной конницы и несколько полков пехоты. Решено было пойти на Харьков и разогнать земных владык из партии коммунистов-большевиков. Но последние не спали. Они выслали против меня больше 60 автоброневиков, несколько дивизий конницы, целую, армию пехоты. Бой с этими частями длился несколько недель.
Спустя месяц после этих боев там же, на Полтавщине в одном бою погиб Щусь. Последнее время он был начальником штаба в группе Забудько и очень хорошо и честно работал.
А еще спустя месяц погиб Куриленко. При переходе нашей армии через линию железной дороги он своей группой прикрывал армию, почему, размещая части, он оставался с дежурным взводом, сам лично наблюдал за разъездами. В одном хуторе его охватила кавалерия Буденного, и он там погиб.
18 мая 1921 г. конная армия Буденного передвигалась из района Екатеринослава на Дон для подавления крестьянского восстания, руководимого нашими товарищами Бравой и Маслаком.
Наша сводная группа под руководством Петренко-Платнова, при которой находился я и главный штаб, стояла в 20-15 верстах от маршрута, по которому двигалась армия Буденного. Это соблазнило Буденного, ибо он хорошо знал, что я нахожусь всегда при сводной группе. Поэтому он приказал начавточасти № 21, двигавшейся в это время туда же на Дон для подавления восстания, сгрузить 16 автоброневиков и оцепить предместье с. Ново-Григорьевки (Стременное). Сам Буденный с частями 19-й кавалерийской дивизии (бывшей дивизии "внус") через поля и дороги пришел в с. Ново-Григорьевку ранее, чем это предполагал начальник автобронечасти, объезжавший реченки и овраги и расстанавливавший у дороги сторожевые автоброневики. Бдительный глаз наших наблюдателей это вовремя заметил, что дало нам возможность приготовиться и как раз в то время, когда Буденный подходил к нашему расположению, мы бросились ему навстречу.