Ханна посмотрела на часы.
— Мне и впрямь пора бежать.
— А ты вкратце.
— Ладно.
И она рассказала. Про Нефертити и Чарльза Дарвина, про королеву Викторию — Эммелин, и про приключения — одно другого занимательней.
— Тебе надо было стать писателем, — сказал Робби, поглаживая Ханну по руке.
— Да, — серьезно согласилась она. — Я бы переживала приключения и подвиги с пером в руке.
— Еще не поздно. Попробуй, напиши что-нибудь.
— Теперь мне это не нужно, — улыбнулась Ханна. — У меня есть ты. Ты — мое приключение.
* * *
Иногда Робби покупал вино, и они пили его из старых стеклянных стаканов. Ели сыр с хлебом, слушали на старом граммофоне романтические пластинки, которые Робби привез из Парижа. Иногда задергивали занавески и танцевали, насколько позволяли крошечные размеры каюты.
В один из таких дней Робби заснул. Ханна допила вино и полежала с ним, пытаясь дышать в том же ритме. Наконец ей это удалось, но заснуть она не смогла — слишком ново и волнующе было лежать вот так, рядом. Ханна сползла на пол, села на колени и стала рассматривать его лицо. Никогда раньше она не видела Робби спящим.
Он видел сон. Мускулы вокруг закрытых век сильно напряглись и начали подрагивать под взглядом Ханны. Она заколебалась, не стоит ли его разбудить. Слишком тяжело было смотреть, как исказились любимые черты.
И тут Робби закричал. Ханна испугалась, что кто-нибудь на берегу может услышать. Прибежать на помощь. Или, не дай бог, вызвать полицию.
Она положила ладонь на лоб Робби, провела пальцами по знакомому шраму. Он не проснулся и кричал все так же. Ханна легонько потрясла его.
— Робби, проснись.
Он распахнул глаза — огромные, черные, и не успела Ханна сообразить, что происходит, как оказалась на полу, Робби упал на нее, сжал руками шею. Сдавил так, что она едва дышала. Ханна пыталась позвать его по имени, образумить — и не могла. Робби душил ее несколько секунд, а потом в нем как будто что-то щелкнуло, он узнал Ханну и отпустил ее. Отшатнулся.
Ханна медленно села, откинулась назад, прислонилась к стене. Непонимающими глазами посмотрела на Робби, гадая, что же на него нашло. С кем он ее перепутал.
Он уже стоял у противоположной стены, закрыв глаза ладонями и вжав голову в плечи.
— Как ты? Ничего? — спросил он, не отнимая рук от лица.
Ханна кивнула, сама пока не зная — как.
— Ничего, — выдохнула она наконец.
Только тогда Робби подошел и опустился перед ней на колени. Наверное, она вздрогнула, потому что он отдернул руки и попросил:
— Не бойся.
Взял ее за подбородок и осмотрел шею.
— О господи.
— Ничего страшного, — уже спокойней произнесла Ханна. — А ты…