Ты заметил — она сказала «устроишь», а не «устроим»? Уже тогда знала, что у них с Тедди разное будущее.
— Да уж, придется. — Тедди дулся неизвестно на кого, как обидчивый мальчишка.
— Это даже к лучшему, — уговаривала его Ханна, склонив голову к плечу. — А еще неплохо было бы поставить вокруг озера ограду. Иначе гости могут подойти слишком близко, а это опасно.
— Опасно? — не понял Тедди.
— Ты же знаешь этих строителей, — пояснила Ханна. — У них по площадке что только не раскидано. Лучше перестраховаться, а позже привести берег вокруг домика в приличное состояние.
Да, любовь наделяет свою жертву невероятным красноречием. Ханна без труда убедила Тедди. Стоило слегка припугнуть его судебными исками и ненужной шумихой, как он тут же дал распоряжение мистеру Бойли поставить вокруг озера забор. А в августе он устроит еще один прием — на свой день рождения. В летнем домике, с катанием на лодках, играми и угощением на берегу, под полосатыми тентами. Как на картине того французского типа, как его там по имени?
Конечно, никакого приема не было. В августе двадцать четвертого всем было не до праздников, за исключением разве что Эммелин. Да и та кинулась в омут развлечений не столько для собственного удовольствия, сколько для того, чтобы забыться. Выкинуть из головы кровавый кошмар.
Кровь. Слишком много крови. Откуда столько? Я и сейчас вижу брызги на берегу озера. Там, где они стояли. Где он стоял, как раз перед тем, как…
Голова кружится, подгибаются ноги. Рука Урсулы крепко подхватывает меня, удерживая от падения.
— Что с вами? — темные глаза смотрят на меня с тревогой. — Вы так побледнели.
Вокруг все вертится. Мне жарко. Дурно.
— Может быть, вернуться и посидеть в доме?
Киваю.
Урсула ведет меня обратно по тропинке, усаживает в кресло, объясняет Берил, что меня надо отвезти в дом.
Это все жара, со знанием дела говорит Верил, с ее мамой творится то же самое. Немыслимая жара. Она наклоняется ко мне и улыбается так, что глаза превращаются в узкие щелочки.
— Точно-точно, милая. Это все погода.
Я лишь киваю. Что толку спорить? Как объяснить, что на меня давит не жара, а груз давней-предавней вины?
* * *
Урсула завозит меня в гостиную. Мы не проходим внутрь — просто не можем. На расстоянии четырех шагов от двери протянута красная ленточка. Наверное, хранители музея не хотят, чтобы экскурсанты бродили по комнатам, трогали грязными пальцами старинную мебель. Урсула ставит кресло у стены и садится рядом на специальную скамеечку для посетителей.
За нашими спинами толпятся другие туристы, показывают друг другу на роскошно накрытый стол, ахают и охают, заметив тигриную шкуру на спинке одного из кресел. Ни один из них не видит, что в комнате полным-полно привидений.