— Задание-то учебное, — говорю. — А мужик спиной всерьез приложился. Может, все-таки в госпиталь его, а задание — потом?
— Не получится, — отвечает. — Бросать его здесь, мы, ясное дело, не будем, но и в госпиталь не потащим.
— С собой, что ли, возьмем? — Шибанов спрашивает.
Тут к нам Николаич присоединился. Он-то по деревьям ловко лазает, что твоя обезьяна. Легкий и цепкий — чего еще надо.
— Значит, так, — говорит командир. — Будь мы нормальной диверсионной группой, у нас было бы два варианта действий. Первый — вызвать помощь по рации, нарушая тем самым режим радиомолчания. Вероятнее всего, за пилотом бы прилетели, НО и нас после такой цыганочки с выходом немцы взяли бы за жабры очень быстро. Второй — облегчить раненому страдания и избежать его возможного попадания в плен.
— Это как? — спрашиваю. — Добить его, что ли?
Товарищ Жора смотрит на меня своими черными глазами, и у меня от этого взгляда натурально мороз по коже.
— Не забывайте, старшина, что раненый, возможно, находится в сознании и слышит нас. Так что выбирайте, пожалуйста, выражения.
И тут Николаич, светлая голова, вдруг как ляпнет:
— Но у нас же Катя есть! Может, она не только кровь умеет останавливать?
Командир поворачивается к нему и одобрительно кивает.
— Я не случайно сказал — будь мы нормальной диверсионной группой. Но мы группа необычная. У каждого из вас — ну, кроме Льва Николаевича — есть исключительные особенности. И забывать о них глупо. Старшина, думаете, я просто так приказал вам пристегнуться карабинами к поясу пилота?
Ну, я молчу. Не люблю я обсуждать эту тему. Хотя, если по правде, ребята, которых я на фронте из-под огня выносил, действительно живы оставались.
— Так что ждем Катерину, — подводит итог командир. — А дальше действуем в зависимости от того, сколько времени ей потребуется, чтобы вылечить нашего пилота.
А Катерина, как назло, задерживается. То есть она лезет, конечно, но так медленно, как будто вообще первый раз в жизни на дереве оказалась (так оно, кстати, и было — это уж она мне потом по секрету призналась). И мы ее все ждем, а пилот, как назло, начинает кровью харкать, и кажется, что промедли она еще чуточку, он прямо тут концы и отдаст.
Но вот спустилась, наконец, Катерина, и товарищ Жора ей всяких предисловий приказывает:
— Сержант Серебрякова, приступайте к выполнению обязанностей. Обследуйте раненого и примите все меры для его скорейшего лечения.
— Есть, — отвечает Катерина, — приступить к выполнению.
Повозилась с пилотом, приподняла ему голову, пульс пощупала, потом исподнее на нем задрала и говорит: